Стихи Коснуться вечности...

КРАСОТА ВСЕГДА ПРАВА...

Первая книга Ханана Токаревича

Красота выше гения, потому что не требует понимания.
О. Уальд.

Для Ханана Токаревича, преподавателя музыки и музыкального мастера – жизнь есть нечто подобное цвету, звуку и силе, а поэзия - поток радости, боли, изумления. Он изучает жизнь и поэзию так же, как музыкант исследует цвет, звук и силу. Музыка - это стихи, воплощенные в прекрасных звуках, это язык души. Интонация смещает текст в акустическую сферу, сближая лирическое произведение с музыкальным. Всю свою жизнь проводит он за тем, что внутренне упивается прекрасными гармониями и стремится выискать наиболее лакомый кусочек красоты. Но кратки все очарованья: душу его потрясает, что рядом свирепствует террор, бушуют войны.
Х. Токаревич жадно наблюдает жизнь и смело изображает ее в движении и драматическом и трагедийном столкновениях. Автор подчинил свои стихи четкому ритмическому строю: крепкий ритм делает их особенно пригодными для чтения вслух и позволяет им легко укладываться в памяти слушателя. Его стихи завоевали доверие массового читателя. Поэт ставит себе задачу раскрыть внутренний мир героя в момент большого эмоционального напряжения. Естественностью своих интонаций, прямотой и живостью выражения чувств и мыслей его язык приближается к разговорной речи. Он воспроизводит мельчайшие, мимолетные оттенки душевных движений со скрупулезной точностью.
Сфера Токаревича есть мир, собранный в фокус современности. Он не перевоплощается в какого-нибудь персонажа, а в самом себе находит различные волнующие его переживания. Все являет собой образ внутреннего человека. Он выбирает точки, магнетически тяготеющие друг к другу. Он во власти мелодики и словотворчества. Но в этом нет самоцели. Здесь нет каскада красноречия. Все лаконизм. И в каждом слове бездна простора. Эмоциональная стихия поэзии Токаревича нередко оказывется сильнее ее рассудочной стороны. Читатель интимно понимает его; это не просто восприятие готового продукта мысли, а ответ на художественную мысль поэта аналогичным движением художественной мысли. Это значит пережить вдохновение поэта, приобщиться к его интуиции и вместе с ним разрабатывать его поэтические замыслы. При этом сердце Токаревича не лежит тут же на поверхности, но хочет, чтобы его, как золото, искали в глубине. Слезы чувствительного человека закипают в глубине его сердца, душа тревожит его ум.
Один математик, просмотрев написанную на сюжет древнегреческого мифа «Ифигению в Тавриде» Гете, сказал: «Хорошо, но что это доказывает»? Прочитав книгу Токаревича, я затруднился бы ответить на простейший до наивности вопрос математика. Стихи нашего автора просто заражают нас своим настроением. Они продлевают то высокое мгновение, в течение которого человек поднимается над радостями и горестями жизни. И тогда вы понимаете, что равнодушие – это паралич души, преждевременная смерть; что - как часто в жизни мы бываем равнодушны к тому, что сердце нам должно бы разрывать, что для восприятия чужой мудрости нужна, прежде всего, самостоятельная работа, что – влюбленность указывает человеку, каким он должен быть; что – истинная любовь скромна и стыдлива; что - уважение имеет границы, а любовь – никаких. Что счастлив тот, кто счастлив у себя дома, и что самое большое испытание устоять против счастья, могут ли покой и любовь ужиться в одном сердце? Что - слова принадлежат веку, а мысли – векам; что – кто утомлен, тому природа великий друг, по сердцу брат, что родник поэзии есть красота.
Само по себе стихотворение еще ничего не доказывает, если оно может заразить своим настроением. Стихам, по-видимому, труднее что-то доказать рационалистическому математику. Здесь нам не обойтись без уже упоминавшегося понятия «красота», зависящего от вкуса и эмоциональной одухотворенности человека. О вкусах, как известно, не спорят.
Лиризм Токаревича – явление тонкое, глубокое и сложное. Это полифонический лиризм, тот контрапункт, который отнюдь не устраняет биографизм, а сливает многоголосие в один главный мелодический голос. Поэт не опасается, что все продиктованное разумом может спугнуть настроение. Воодушевленность и возбуждение отнюдь не противостоят трезвым размышлениям. Страстям мы обязаны большими победами ума. Если лирический замысел удачен, тогда чувство и разум становятся нерасчлененными. Самые высокие мысли подсказывает нам сердце. Интеллектуальное наслаждение порождается совокупностью выразительных средств в творчестве поэта.
О Ханане Токаревиче, красивом и радужном человеке, говорят: он первым руку протянет, застряв вы в болоте. А в обыденной жизни он – неистощимый источник радостных мыслей и переживаний. Он делает и говорит то, в правильность чего верит, действует ради тех соображений, в которых готов признаться самому себе. А поэзия есть не что иное, как возможность выразить себя с наибольшей полнотой. И вся истина, вся сущность бытия – в гармоническом сплетении красоты и поэтичности.
Признавать только совсем известных – значит, ничего не понимать в литературе. Небо с одними лишь звездами первой величины – не небо.
Григорий Окунь, академик, профессор, главный редактор журнала «Русское литературное эхо».


1 Раздел первый: Мне снова снится по весне сирень…
Растворились объятия лета,
Отшумели весёлые грозы.
Я люблю полыхание цвета
И росы запоздалые слёзы.

ВЕСЕННИЙ СОН

Мне снова снится по весне сирень
Среди холмов у изгороди сада,
Где в жаркий день желанная награда –
Спасительная, ласковая тень.

Вверху жужжит натружено пчела,
Ей недосуг, ей надо торопиться.
А в ветках заблудившаяся птица
Долбит кору уставшего ствола.

Трещит и оседает подо мною
Из листьев прошлогодняя постель,
И белая цветочная метель,
Как облако, кружит над головою.
Апрель, 2001.

МИМОЗА

Мимоза снова отцвела,
Стоит в торжественной печали.
Лучи желанного тепла
Ее с апрелем повенчали.

Мимоза золотом горит,
Но краток век ее цветенья.
Душа страдает и болит
В застывшем крике изумленья.

Апрель 2000.

ЛЕДИ-ОСЕНЬ

Уходит осень, не прощаясь,
Проплакав серые глаза,
С листком последним обнимаясь,
Парящим, словно стрекоза,

Под жалкий шёпот увяданья,
Пустых долин немой укор,
Перешагнув свои страданья
И листьев разбросав ковёр.

Не обернётся, не помашет,
Скользнёт тенями в суете
И ничего нам не расскажет,
Лишь растворится в пустоте.
Апрель 2000.

 

ОСЕННЕЕ НАСТРОЕНИЕ

На деревьях стынет вечер,
На душе темным темно.
Я спешу тебе навстречу –
Мы не виделись давно.

Осень желтою поземкой
Разметалась на ветру,
Плачет брошенной девчонкой,
А о чем – не разберу.

Дождик сыплет по панели,
Бьет в витражное стекло.
Что-то мы не доглядели -
Может, просто все прошло.

Ноябрь 2000.

ОСЕННИЙ НОКТЮРН

Купает день в своей прохладе
Летящих в небе журавлей,
Не помышляя о награде,
Горит звезда во тьме ночей.

Тоскливо шепчется с листвою
Уже пожухлая трава,
И бледный месяц над землею
Струит свой свет на острова.

Еще полны переживаний
Неспешной осени цветы,
Средь грез и сладостных мечтаний
Тут бродим вместе я и ты.

Октябрь 2004.

ОСЕННИЙ МОТИВ

Трепещут листья на ветру,
К ветвям холодным припадая.
Не ко двору, не ко двору
Печалит взор мой птичья стая.
Раскинут праздничный шатёр,
Речей безумные тирады,
Где сердце рвётся на простор,
Себе не требуя награды.
Мотивом искренним звучит
Дождя рассыпанная нежность.
Багряным отсветом блестит
Осенней скуки неизбежность.

Ноябрь 2006.

У Т Р О

Гряда восстала вековая
Единым росчерком пера.
Кричит победное «ура»
Ворон чернеющая стая.

Очнулся лес, ручей лениво
Поплелся хоженой тропой,
И ветер удалью хмельной
Над ним куражится игриво.

Уходит ночь между горами,
Сплетая сети колдовства,
Встречает сонная листва
Птиц, реющих над облаками.

Апрель 2000.

ЛЕТО

Растворились объятия лета,
Отшумели весёлые грозы.
Я люблю полыхание цвета
И росы запоздалые слёзы.

Блеск симфоний твоих звездопадов
Разметался осколками неба.
Планетарное бремя парадов
В ожиданьи насущного хлеба.

Загрустила трава луговая,
Чуть подернулась жёлтой каймою,
Тенью снов упорхнувшего рая
Кружит день над тропинкой лесною.

Май 2006.

ЛИВЕНЬ

Он пришел из темноты,
Вмиг засыпал город сонный,
Застучал, неугомонный,
Смыл привычные черты.

Капель буйных чехарда
Потянулась ручейками,
Над вспотевшими домами
Хлещет звёздная вода.

Блёстки слил на провода,
Прыгнул к нам на подоконник,
Словно кающийся сводник,
Провалился в никуда.

Сентябрь 2006.

ШАКАЛ

Закат повис, стекает жаром,
Саванны таинство встает,
И тьма пугающим угаром
Тропой незримою бредет.

Крадется тень, таится страхом
У кромки жаждущих воды
И разлетающимся прахом,
Душа в преддверии беды.

Все в ожидании начала,
Любви, покорности, стыда.
Ночная птица прокричала:
Не увернуться от суда.

Хрустят поруганные кости,
Сильнейший правит нынче бал.
Шакал, пожаловавший в гости,
Здесь ничего не потерял.

Свежи остатки смертной драки,
Он сыт подачкой со стола,
Не лезет тупо в забияки –
И шкура теплая цела.

Февраль 2006.

ПЕЩЕРНЫЙ ЛЕВ

Восходит солнце над саванной,
Ночь расползается в траве,
Плетется лев походкой странной
С кровавой раной в голове.

Рога свирепой буйволицы
Разят ударом наповал,
Слетелись грифов вереницы
И ждут, чтоб он без сил упал.

Но вот желанная пещера,
Там есть живительный родник.
Лев у последнего барьера
К воде спасительной приник.

И сон, глубокий, как страданье,
Сковал правителя зверей.
Саванны дикой ожиданье
Над ним кружило все быстрей.

Когда муссон своей прохладой
Сквозь землю жаркую проник,
Пронесся грозной канонадой
Царя зверей победный рык.

Дрожите, глупые созданья,
Он полон ярости и сил,
Лев жаждет крови и признанья
Средь ада тлеющих могил.

Декабрь 2005.

О Т Р А Ж Е Н И Е

Тучи мрачные стенают,
Ветер листья ворошит,
Тени серые мелькают,
Месяц спрятаться спешит.
Зябнет тощая ворона
На чернеющем снегу,
Плавит дождь на ветках клёна
Отшумевшую пургу.
Солнца меркнущего блики
Копошатся у воды.
Растормошенные лики
Непредсказанной беды
Жмутся к лесу. Окаянный
Бес кореньями скрипит.
По дороге гость незваный
На ночлег ко мне спешит.
Насмехается природа,
Жизнь коверкает мою.
Неустойчива погода –
В ней себя я узнаю.

Июнь 2006.

Раздел второй «Мне столько нужно вам сказать…»
Дай к ладоням прижаться щекою
И от счастья на миг замереть,
И сорвавшейся с неба звездою,
До тебя, дотянувшись, сгореть.

БЛУЖДАЮЩИЕ ЗВЁЗДЫ

Сквозь года я зову тебя снова
Покаяньем неспешной строки.
Дать прошу мне последнее слово
Взглядом, вздохом, движеньем руки.

На краю безнадёжного жеста,
Одиночества, страха и лжи
В твоём сердце найду ли я место
Средь обломков разбитой души?

Предсказанье прольётся судьбою.
Я искал тебя тысячи лет.
Две звезды высоко над землёю
Неземной зажигают рассвет

Дай к ладоням прижаться щекою
И от счастья на миг замереть,
И сорвавшейся с неба звездою,
До тебя, дотянувшись, сгореть.

Май 2000.

В АЛЬБОМ

Продлись, продлись очарованье...
Лет отшумевшая волна.
Пьянит минувшее страданье
Как чаша доброго вина.

Пускай сегодня не перечу,
Не жду знак преданной любви,
И не к тебе спешу навстречу,
Чтобы поклясться на крови.

Среди кошмара сновидений
Лишь только голос твой ловлю,
В пылу бушующих смятений
Я все равно тебя люблю.

Декабрь 2000.

В ШАГЕ ОТ СЧАСТЬЯ

Туманная дорога,
Не видно ей конца.
У лунного порога
Смахни слезу с лица.
За той полоской света
Весенняя гроза,
Но стынут без ответа
Усталые глаза.
Колени в кровь разбиты,
Лишь слышен сердца стук.
Мы временем забыты,
Мой милый, нежный друг.
Опять к другим началам
Мы вместе держим путь,
К неведомым причалам,
Чтоб в вечность заглянуть.

Февраль 2004.

ГРУСТНАЯ ПЕСНЯ

Что с тобой, моя родная?
Ты в глаза мне погляди.
Ветер, весело играя,
Треплет локон на груди.

Не тревожься, друг мой нежный,
Видишь, я всегда с тобой.
Месяц дремлет безмятежный
Над усталою водой.

Скоро утро засмеется,
Брызнет свет над головой,
И душа твоя очнется
От печали роковой.

1990 год.

ГРУСТЬ

Не рвись, душа, не растекайся.
Того, что было, не вернуть.
В грехах содеянных покайся,
Чтоб стало легче хоть чуть-чуть.

Холодный ветер землю студит,
Пустеет старенький перрон...
Кто нас рассудит иль осудит
В той бесконечности времен?

Все наши доводы напрасны,
Уходит жизнь в небытие,
И гром в какой-то день ненастный
Вдруг имя вычеркнет мое.

Февраль 2001.

***
Еще люблю, еще надеюсь,
О прошлой жизни не скорблю.
В лучах таинственности греюсь,
Плыву подобно кораблю.

Еще в глазах подруги нежной
Читаю вечности вопрос.
Туман накидкою небрежной
Завис над кронами берез.

И с каждым днем мне все роднее
Друзей старинных голоса,
И все дороже и милее
Земли весенняя краса.

2000 г.
***
Ворвался ветер в яблоневый сад,
Свободою и силой опьяненный,
Поэзией высокой озаренный,
Срывает с веток праздничный наряд.

В ночной дозор отправилась сова,
Она стоит над гранью совершенства.
И, полная житейского блаженства,
Вокруг оси кружится голова.

В траве улитка лезет напролом.
Как не поверить в душ переселенье
И в то одно счастливое мгновенье,
Что ждёт свиданья за твоим окном…

Октябрь 2006.

ЖЕНЩИНЕ

Жена и мать, сестра, подруга,
Надежда, вера и любовь.
Весна красна, седая вьюга,
Вино, волнующее кровь.
Победа, горечь пораженья,
Туман, огонь и тишина,
Струна безмерного забвенья
И набежавшая волна.
Восход, закат и звезд сиянье
При лунном свете голубом.
С тобой, загадка мирозданья,
Приходит вечность в каждый дом.

1983.

КАЗАНОВА

Взгляд скользит змеей ползучей
К той красотке у ворот,
Губы нежностью гремучей
Закрывают жертве рот.

Жалит сладостным мгновеньем
Тайна шелковых волос,
Набухают искушеньем
Щеки, мокрые от слез.

Руки, бешеные крылья,
Разрывают пустоту.
От сковавшего бессилья
Уж совсем невмоготу.

Молит сердце о пощаде,
Из-под ног ушла земля.
В этом лунном звездопаде
Ждут прихода корабля.

Он уносит на просторы
Души грешных и святых,
Шьет из таинства узоры,
Сказку только для двоих.
Февраль 2005.

***
Мне столько нужно Вам сказать...
Боюсь нарушить плен волнений.
И горечь поздних исцелений
Душой и сердцем не унять.

Не лечит время мудрецов,
И груз несбывшегося тянет,
И кровь бунтующая вянет
Под сенью ссохшихся крестов.

Мне так хотелось Вас обнять,
Руки дотронуться нечайно,
И в миг отчаянья, случайно
От искушений удержать.

Сгорает сказка в кутерьме,
И пепел призрачных желаний,
Любви, немыслимых страданий
Лишь рассыпается во тьме.

Ноябрь 2003.

НЕЗНАКОМКА

Потемки тайные души,
Глаза несчитанных каратов...
Ты преклоняться не спеши
Перед величием магнатов.

Утонешь в море серебра,
В плену уставшего злословья,
И скука, праздная пора,
Скрестит персты у изголовья.

И день потянется, как ложь,
Дорожной грязью за каретой.
Ты с незнакомкой встречи ждешь.
В шелка и золото одетой.

Скользнет, походкой обожжет,
Заденет локоном игриво,
И ты стоишь, разинув рот,
И смотришь вслед ей молчаливо.

Декабрь 2004.

СЛУЧАЙНАЯ ВСТРЕЧА

Мне вдруг пригрезилось: знакомы
И где-то виделись уже,
И рвались молнии и громы
На том последнем рубеже.

Случайный взгляд – бездонный омут
Там, за пределом бытия,
Где души проклятые стонут,
Цепями истово звеня.

И ночь без сна, мой добрый гений,
Полет несбывшейся мечты,
И плен не созданных творений –
Мне показалось – это ты...

Сентябрь 2002.

СУТОЛОКА ДНЯ

Когда средь сутолоки дня
Тебя крестит толпа людская,
Ты просто вспомни про меня,
Души своей не разрывая.
Когда осенние туманы
Покроют землю пеленой,
И годы, словно караваны,
Пройдут пред памятью седой,
Когда кричать нет мочи боле,
И счастье удержать нельзя,
К своей невысказанной доле
Ты просто приплюсуй меня.
1981 г.

ТЕБЕ

Неужели это только сон,
Где лучом очерчена дорога
И щемящий колокольный звон
Только лишь души моей тревога...

Тень надежды у обрыва зла,
Трепетной руки прикосновенье.
Жизнь, что речка, быстро протекла,
Предрекая быстрое забвенье.

Вот и ты на перепутье лет,
Глаз твоих безмолвное прощанье,
И опавший яблоневый цвет,
И зимы холодное дыханье.

31 декабря 1985 года.

ТУМАН

Мы, наверно, в пути разминулись,
Загоняя в галопе коней,
Только звезд ненароком коснулись
В суматохе промчавшихся дней.

Череда неопознанных линий
Совершает загадочный круг,
Тех окон размалеванный иней
Наполняет безмолвье разлук.

Отражаясь в зеркальной лазури,
Льется наземь хмельное вино.
Предсказанье губительной бури
Не спасет этот мир все равно.

Прикасаясь к щемящей печали,
Что омыта холодным дождем,
Вижу богом забытые дали,
Где навстречу друг другу идем.

Июнь 2005.

УХОДЯ - УХОДИ

Я ухожу под грохот канонады,
Колоколов, разбитого стекла,
Под нищий блеск развенчанной награды,
Которою ты для меня была.

Оставь меня – к чему пустые споры.
Окутан ложью твой туманный взгляд.
Твои слова, слезливые укоры
Мне ни о чем уже не говорят.

Я ухожу без боли сожаленья,
И горькое последнее «прощай»
Меня не тронет тенью изумленья.
Я не вернусь к тебе – ты так и знай!

Апрель 2000.

БЕЛЫЙ ТАНЕЦ

Красавица должна поднять в атаку
Всё обаянье юное своё.
Кто не уверен – пусть не лезет в драку.
Её удача - тонкое чутьё.

Скользит в бреду по замкнутой спирали,
Чуть розовеет утренний туман,
Искрится снег таинственной вуали,
Сжигает слов чарующий обман.

Притворность глаз, иронией сокрытых,
Таит печаль былого колдовства.
О, сколько душ тут пало именитых
По прихоти пустого баловства…

Полна надежд уверенность слепая,
Ещё в фаворе губ беззвучный стон,
Но вот уже соперница другая
Восходит примадонною на трон.

Как горько сознавать, что гаснут свечи,
Тускнеют быстро славы зеркала.
Тяжёлой ношей падают на плечи
Любви забытой грустные слова.

Январь 2007.

ОЖИДАНИЕ

Не простившись, день уходит,
Потемнели облака,
Сонный луч по окнам бродит,
Ночь спешит издалека.

Телефон, жилец бездушный,
Изучает потолок.
За окном привратник скучный
Дверь сажает на замок.

Хуже смерти ожиданье.
Где ты бродишь? Появись,
В час желанного свиданья
К расставанью прикоснись.

Поглядим в глаза друг другу –
Всё понятно нам без слов.
Стрелка движется по кругу,
Слышен мерный бой часов.

Апрель 2006.

ПОДРУЖКА

Месяц шалый закатился,
Ночь холодная темна,
Чёрный кот засуетился
У раскрытого окна.

Зашуршал травой трескучей
Ветер в заспанном саду,
Вороньё расселось тучей,
Чтоб накликать нам беду.

Вижу тень – в конце тропинки
Ненаглядная спешит,
Глазки – синие снежинки.
Кот сочувственно урчит.

Огонёк в печи играет,
Брызжет искрами в вине.
Сердце млеет, замирает
На натянутой струне.

Октябрь 2006.

ОСЕННИЙ РОМАНС

Не властны мы над линией судьбы,
Нам не о чём жалеть и обольщаться.
В потоке дней неистовой борьбы
Дано нам только плакать и смеяться.

Поникший сад рассыпанных цветов
Хоронит осень грустными дождями.
Холодный ветер, пленник островов,
Смакует стон над серыми горами.

Волнуется безбрежный океан,
Он полон разрушительной отваги,
И глаз твоих чарующий обман
Слепит эфесом обнаженной шпаги.

Ноябрь 2006.

ПРИЗНАНИЕ

В твои глаза мне страшно заглянуть.
В них страсть кипит, вздымая волны гнева.
Стекает слёз взволнованная ртуть
По кромке снов разбуженного неба.

Сплетаясь, к солнцу тянутся слова.
Их тайный смысл – безумие развязки,
Аккорд трескучий битого стекла,
Разбросанные тлеющие маски.

Признаний запоздалый звездопад,
Бессмертия блуждающие тени.
Развенчанный, стою, потупив взгляд,
Чтоб преклонить перед тобой колени.

Ноябрь 2006. .

ТЫ СНОВА ЗДЕСЬ

Ты снова здесь, ты снова рядом.
Так было много лет назад.
Искрилось небо звездопадом
Над партитурами сонат.

С повадкой осторожной лани
Апрель раскрашивал цветы,
Весны сверкающие грани
Сводили хрупкие мосты.

Пьянил закат надеждой встречи,
Вздыхала сладко тишина,
В ночную шаль, закутав плечи,
Плыла волшебная Луна.

Мы вместе – таинство свиданья,
Души неведомая нить,
Восторги, слёзы, ожиданья.
Как можно это всё забыть?..

Ты снова здесь, ты снова рядом.
Так было много лет назад.
Искрилось небо звездопадом
Над партитурами сонат.
.
Август 2006.

ОДИНОЧЕСТВО

Одиночество, одиночество,
Нареченное имя твое,
Богом посланное пророчество,
В воду канувшее забытье.

Ходишь по миру неприкаянно,
Что там, в прошлом: дома, потолки,
Город, ночь, пустая окраина,
Где никто не предложит руки.

Слезы высохли все без остатка,
Застилает дорогу туман.
Одиночество, мертвая хватка,
Допивает печали стакан.

Осень снова кружит над землею
Тихим вальсом надежд и потерь.
Вновь крадется дорогой лесною
Одиночество, загнанный зверь.

Октябрь 2001

КРАСКИ

"Черная роза – эмблема печали,
Красная роза – эмблема любви"…
Кружит февраль в посеребренной шали,
Вихри вздымая из снежной пыли.

Белого облака тихая драма
В небе растаяла снежной горой,
Серая ночь наползает упрямо,
Тушит закат золотой надо мной.

Цвет, что рождает жестокость глухая,
Страсть, что пылает незримым огнём,
Нежности свет, что, восторгу внимая,
Веткой сирени стучит за окном.

Краска войны из проржавленной стали,
Всё, что мы в сердце своём сберегли.
Кружит февраль в посеребренной шали,
Вихри вздымая из снежной пыли.

Декабрь 2006.

ЦЫГАНОЧКА

Звон гитары раздается,
Едет цыган молодой.
Удалая песня льется
Над дорогой столбовой.

Ветер кудрями играет,
Манит путника домой,
В край, где табор отдыхает
За зеленою горой.

Звонко цокают копыта,
Много в сумке серебра,
Душа всадника открыта
Для печали и добра.

Разноцветными шатрами
Берег кружит над рекой.
Дым стоит над головами,
Пляшет табор озорной.

Мясо жирного барана
Смачно булькает в котле.
А у бедного цыгана
Все смешалось в голове.

Пьет вино из рук красотки,
Ноги пляскою свело.
Спят кибитки, словно лодки,
Солнце за гору зашло.

Месяц, тучами ранимый,
Распластался, весь седой.
Молодуха шепчет: "Милый,
Мой желанный, дорогой,

Я сожгу тебя в объятьях,
Оставайся, не спеши".
В подвенечных белых платьях
Птицы сели в камыши.

Только утро заблестело,
Цыган прыгнул на коня,
И душа его запела:
"В клетке жизнь не для меня!"

Перестала петь шарманка,
Дым растаял у костра.
Плачет бедная цыганка
Рядом с сумкой серебра.
Апрель 2006

Раздел третий

«Я вернулся домой через бездну столетий…»

Привет тебе, земля отцов.
Здесь камни плачут и смеются.
И нам даровано вернуться
В страну невиданных цветов.

ПРИВЕТ ТЕБЕ, ИЕРУСАЛИМ

Привет тебе, Иерусалим,
Загадка бренного Востока.
По предсказанию пророка
Твой гордый дух непобедим.

Привет тебе, земля отцов.
Здесь камни плачут и смеются.
И нам даровано вернуться
В страну невиданных цветов.

Здесь нет начала и конца,
И стройны древние вершины,
Здесь с богом шепчутся раввины
И славят мудрого творца.

Декабрь 2003.

БАЛЛАДА ОБ ИЕРУСАЛИМЕ

Меркнет закат, полнолунье в зените,
Бьется о камни кровавый прибой.
Кто вы такие, чего вы хотите?
Вам не бывать здесь, пока я живой.

Воздух отравлен паленою гарью,
Мне надоело глотать свою смерть.
Я разберусь с этой гадкою тварью
И замурую в железную клеть.

Только не слышит молитвы всевышний.
Слезы горят над могильной плитой.
Он не мешает, он просто здесь лишний.
Вырастут травы над этой золой.

Меч притупился, и стерлись подковы,
Латы лохмотьями виснут с коня.
Где же трубач, где мотив этот новый?
Нас не спасает от смерти броня.

Кружится вихрь, все круче забавы,
И черепа под ногами трещат.
Мы до конца, потому что мы правы,
И не желаем вернуться назад.

Июнь 2000.

КРАСНОЕ МОРЕ

Как одинокая пирога
Плывёт по небу серп луны.
Сверкает звёздная дорога,
Рассыпав сказочные сны.

Ты пьёшь спокойствия напиток,
В мечтах вдыхаешь тайну гор.
Волны качающийся свиток
Молитвой выстелил простор.

Над Красным морем дух свободы
За гранью павшей красоты.
Смущает таинство природы
И гениальность простоты.

Ноябрь 2006.

ДОРОГА В ЭЙЛАТ

Зависло солнце над дорогой,
Асфальт под шинами кипит
В своей изысканности строгой
Песок кочующий звенит.

Пейзаж библейского удела
Непогрешимостью расшит.
Среди опасного предела
Злой дух спокойствие хранит.

Непостижимое пространство
Невнятной поступи времен,
Молчит загадочное царство,
Веков вдыхая перезвон.

Над адом огненной пустыни
Сияет неба бирюза.
И море, Мертвое поныне,
Слепит уставшие глаза.

Май 2006.

ЭЙЛАТ. НОЯБРЬ

Ноябрь царствует в заливе,
Полночный бриз несёт покой.
И в перламутровом отливе
Страдает месяц молодой.

Жара покинула пределы,
Сошла на нет у вечных вод.
Свои безжалостные стрелы
Не мечет огненный восход.

Охрипший голос зазывалы
Уж не смущает тишину,
Скучают сонные менялы,
Стряхнув дремоты пелену.

Случайный гость в индийском баре
Лениво крутит головой,
Зевак не видно на бульваре,
Лишь плещет ласковый прибой.

С остывших гор сползла усталость,
Иорданский берег в сизой мгле.
Осенних дней немая жалость
Рисует знаки на земле.

Ноябрь 2006.

ПРОТИВОСТОЯНИЕ-2006

Наши мальчики гибнут в Ливане,
Стонет сердце, душа на разрыв.
В новостях на горящем экране
Вижу боли нечаянной взрыв.

Плачут матери, смерть проклиная,
В черной шали оборванных грёз,
Обреченность немую глотая
Под пьянящую музыку слёз.

Жизнь диктует концовку сюжета,
В книге жизни желтеют листы.
Посредине зеленого лета
Мать стоит у могильной плиты.

Август 2006.

*((*

Неладно что-то на земле родной.
Народ-избранник не подвластен Богу.
Он не спешит к заветному порогу
И не мечтает о судьбе иной.

В глазах лишь отблеск золотых монет,
Ни радости любви, ни состраданья.
В толпе бытуют ложь и обещанья
Прекрасной жизни через тыщу лет.

Все точно так, как в древние века,
Богатый плачет, а бедняк смеется,
Поужинает на ночь, чем придется,
Запив водой холодной родника.

Апрель 2002.

УТОПИЯ (ДОРОЖНАЯ КАРТА)

«Все это было бы смешно,
когда бы не было так грустно...»

Желания, желания,
Пустые обещания,
Притворные признания,
Ненужные слова.
И, наконец, покажется,
Что все углы развяжутся,
И в рот сама уляжется
Медовая халва.
А ураган намается
И с силой распрощается,
На площади покается –
Поверят в сотый раз.
И плачут над погибшими,
На свете не пожившими,
И ко всему привыкшими,
Как к лету ананас.

Сентябрь 2004.

ТЕРАКТ

Февраль окрашен черным цветом.
И ночи долгие без сна,
И не кончается с рассветом
Осточертевшая война.

И не хватает слез у горя.
Земля – извечный полигон.
И реки крови плавят море,
И ад чадит со всех сторон.

2001.

АШДОДСКАЯ НАБЕРЕЖНАЯ

Лето, море, берег зноя,
Бриз примчал издалека.
Шум веселого прибоя
Разгоняет облака.

Зашептал песок сыпучий
Песни старые слова,
Сыплет веер свой колючий,
Как недобрая молва.

Птиц поднявшаяся стая
Тает в облаке ночном,
Манит лето, догорая,
Машет розовым крылом.

Спят гранитные фигуры,
Наваждения полны.
Звери, рыбы и амуры
Видят сказочные сны.

Здесь невесты в белых платьях
Провожают корабли.
Волны в пенистых объятьях
Шлют поклоны до земли.

По расшитому накату
Разрисованных камней
Пишет бриз свою сонату
Из неведомых страстей.

Февраль 2006.

СТАРАЯ КРЕПОСТЬ АШДОДА

Скользит луна в разрывах облаков,
Над старой крепостью сгущается туман,
Несется тень распавшихся веков,
Космический фантом, чарующий обман.

Проснулось эхо каменных оград,
Притихших голосов пароль звучит в ночи,
На горизонте призраков парад;
Как встарь велят отдать от города ключи.

Но только утро в пенистой волне
Разбудит отсветы хмелеющих зарниц,
Застынет эхо нотой на струне,
Прощальным возгласом над стаей белых птиц.

Февраль 2006.

ЭТО БЫЛО В АШДОДЕ

Спешу домой. Дождливо, сыро,
Притихший город спит давно.
И поэтическая лира
Свое рисует полотно.

Туман развесил покрывала,
Соткал волшебные холсты,
Луна свеченье потеряла,
Распались звездные мосты.

Мои любимые соцветья:
Сирени, розы аромат,
Через заблудшие столетья
Со мною снова говорят.

В разрывах сонного тумана
Бредет повозок карнавал.
Везут на жертвенник барана.
Но как же я сюда попал?

Дорожка лунная мерцает,
След проступает на песке,
Меняла в лавку зазывает,
Сидит в печали и тоске,

На мир взирает отрешенно,
Болит уставшая душа,
И сердце бьется возмущенно.
Слуга таится, чуть дыша.

Угрюмый взор взывает к богу –
Творец бы смог ему помочь –
А сам сбирается в дорогу,
Ведь у него украли дочь.

Филистимляне, турки, греки
Кишит арабами Ашдод.
Подкрасив заспанные веки,
Плывет над городом восход.

Ведет верблюдов караваны
Погонщик с выжженным лицом,
С барханов вниз ползут вараны,
Застыл еврей перед ларцом.

Факир в толпе всех развлекает,
Ножи глотает, как слюну,
Сапфир в его чалме сияет.
Все в чудодейственном плену.

Наложниц стайка миновала,
Как водопад, шумит базар,
Ковры, подушки, одеяла –
Всяк предлагает свой товар.

Там стражник нищих отгоняет,
Козел повис на вертеле.
Вот приговор судья читает –
Купец болтается в петле.

Корабль, сверкая парусами,
Качает синий горизонт.
Индус с огромными усами
Несет над дамой красный зонт.

Вдруг крик в толпе: «Вот он, мошенник!»
Все тычут пальцами в меня.
На мне защелкнули ошейник,
И захлестнулась западня.

Что за дурацкие игрушки?
Меня забросили в зиндан*,
Избили с ног и до макушки,
И кровь сочится сквозь карман.

Я огляделся: люди рядом,
И все с цепями на ногах,
Уперлись в стену диким взглядом,
Давно забытые впотьмах.

«Ты дочку выкрал у менялы! –
Вдруг слышу я из темноты,-
Красотку, зубы, как кораллы,
Цветок небесной красоты».

«Не крал, - кричу, - что это значит?
Вы все свихнулись – это ложь!»
А стражник наверху маячит,
Ворчит, что всех не разберешь.

Подсел ко мне юнец патлатый:
- «Я помогу тебе бежать.
Наместник – вор, наш враг заклятый,
И нам с тобой не сдобровать».

Подкоп готов. Сквозь толщу мрака
Мы выбираемся во двор.
А у ворот стоит собака
И сторожит ночной запор.

Куда я влип, не понимаю,
Зачем мне этот карнавал?
В чем я участье принимаю?
Вдруг хлынул дождь, туман опал...

Сосед Аркаша руку тянет:
«Я подвезу домой, садись!»
Но тайна ночи в бездну манит,
Где тени черные сплелись.

Тепло, приятно и уютно.
Я под дождем совсем продрог.
Что было раньше, помню смутно.
Вот, наконец, родной порог.

Ашдод, ты истинное чудо.
Поет веселая капель.
Здесь море – праздничное блюдо,
Искрится улиц акварель.

Как мне приятно возвращаться
В мой белый город на песке,
С тобою плакать и смеяться,
Быть вместе в боли и тоске.

*Зиндан – яма для узников

Январь 2006.

 

МОЙ АШДОД

Я люблю этот город загадочных красок,
Проплывающий шепот сверкающих масок,
Звон прозрачной, веселой, весенней капели,
Расплескавшийся сон золотой акварели.

Я вернулся домой через бездну столетий,
Чтоб испить до конца воскрешенье соцветий,
Зачерпнуть невзначай твоих улиц круженье,
Разметать по волнам ярких звезд отраженье.

Нескончаемый круг предрешенных событий,
Череда необузданных странных открытий
Растворяет мираж неосознанной дали,
Где шальные рассветы на землю упали.

Мой Ашдод не похож... И не надо сравнений
Ни с Москвой, ни с Парижем – вне всяких сомнений.
Он парит в облаках, опаленный ветрами,
И сверкает в ночи колдовскими огнями.

Февраль 2006.

Раздел четвертый «Мы все оттуда…»

Мы все оттуда, из далекой
Страны заснеженных полей,
Где облака плывут высоко
Под крики белых журавлей.

***
Мы все оттуда, из далекой
Страны заснеженных полей,
Где облака плывут высоко
Под крики белых журавлей.

Озера плещут голубые,
Туман над тихою рекой.
Там колокольчики степные,
Звеня, качают головой.

Там воздух удалью хмельною
Воспоминанья бередит,
И лес зеленою стеною,
Под ветром, кланяясь, стоит.

Там эхом катится к подножью
Святая правда юных лет,
И мы бредем по бездорожью
На тот холодный лунный свет.

Апрель 2000.

ДОЛГИНОВО
(Родина моей матери)

Я снова здесь. Любимых голоса
Слышны мне в этом лунном звездопаде.
Немые камни молят о пощаде,
И безучастно смотрят небеса.

Безжалостное время, погоди
Тревожить исковерканные души,
Ведь крик их все слабее и все глуше,
И полное забвенье впереди.

И лес шумит все так же, и ручей,
И вьется одинокая дорога.
Крапива, что склонилась у порога,
Неотделима от судьбы моей.

Январь 2004.

ДОМ В ДОЛГИНОВО

Старый дом облокотился
На поваленный забор,
Он со всеми распростился –
Черный тлеющий укор.
Сквозь забытое пространство
Смотрят тени из углов,
Недостроенное царство
Провалилось в глубь веков.
Нет ни шорохов, ни скрипа,
Ни обычной суеты,
Лишь изъеденная липа –
Знак несбывшейся мечты.
На обугленных каменьях
Вьюги скорбные пески,
И на вздыбленных кореньях
Слезы светлые тоски.

Октябрь 2004.

НОВОСИБИРСК, 1953 г.

Неприметная избушка,
Ветер злой стучится в дверь.
Самодельная игрушка –
Непонятный желтый зверь.
Снег засыпал все до крыши,
И кругом белым -бело,
А в углу скребутся мыши,
Им уютно и тепло.
Волки стаей запоздалой
Наследили у ворот,
А на них с березы старой
Смотрит черно-белый кот.
Тихо печь выводит ноты,
Колыбельную мою.
Завтра новые заботы,
Баю-баюшки-баю.
Одеяло и подушка,
И болезни забытье,
Хлеба черного горбушка –
Все, что было – все мое.

Сентябрь 2004.

НОКТЮРН

Молдова, поселок Вадул-
луй-Водэ на Днестре

Здесь все, что захочешь, туман и метель,
И тающий робкий прозрачный апрель.
Здесь плачут деревья, и пахнет жнивье,
И песни заводит свои воронье.

Тут берег, упавший над мутной водой,
Блестящий маслин над моей головой,
Здесь кружится в танце толпа облаков,
И отблески солнца на ликах цветов.

Здесь дышится вольно и мыслям светло,
И месяц роняет на воду весло,
И сказка плывет, приключений полна,
Здесь в черную бездну влечет сатана.

1987 год.

ПРОЩАНИЕ С КИШИНЕВОМ

Прощай, мой город, полный света,
В садах опавшая листва,
Следы растаявшего лета
По мановенью волшебства.

В толпе рассыпанное счастье
Во время праздничных балов,
И неподдельное участье,
И теплота пролитых слов.

Прощай, мой дом под синим небом.
Мечтой заветной окрылен,
Здесь друг со мной делился хлебом,
Здесь был любим и был влюблен.

Зимой раскатанные горки,
Снежков терзающий ожог,
Обледенелые задворки,
Судьбою спущенный курок.

Как я хочу туда вернуться,
В ту зеленеющую даль,
Душой усталой окунуться
В твою уютную печаль.

Июнь 2002.

\ ПРОПАВШИЙ ГОРОД

Город застыл в ожидании снега,
Тускло мерцают огни фонарей.
Стаи собак без еды и ночлега
Трутся хвостом у закрытых дверей.

Кажется мне, что бывал здесь когда-то.
Сколько воды утекло с этих пор.
Старая площадь глядит виновато.
Я озираюсь, как загнанный вор.

Где же тот дом? Я не помню названий,
Улиц забытых вокруг карусель.
Сколько здесь было надежд и желаний –
Все запорошила злая метель.

Редкий прохожий скользит по панели,
Тащит в авоське замерзший батон.
Кассы, вокзал, проводница в шинели
Мерит шагами безлюдный перрон.

Где же до боли знакомые звуки :
Шорохи, скрипы, забытый уют?
Ворон колотит сосульку от скуки,
Крысы в подъездах бесшумно снуют.

Прыгнул в автобус. Безмолвные лица.
Женщина тихо ко мне подошла:
- «Вы из приезжих? Ну, как Вам столица?
Я помогу Вам забыть про дела".

Волосы рыжие пахнут тоскою,
Пыль одиночества липнет к плечам,
Бант несуразный повис над щекою.
-«Что Вы, спасибо. Не надо, я сам!»

Взгляд сквозь стекло обезумевшей лани.
Вовремя вышел – пусть ищет других.
Мимо проехали черные сани,
Ветер колючий немного притих.

Вот этот дом, и крутые ступени,
Но адресат здесь давно не живет.
Бродят вокруг позабытые тени.
Что им тут надо, никто не поймет.

Кладбище. Много знакомых фамилий
Смотрят на мир через трещины плит.
За горизонтом затерянных линий
Город из камня пропавший стоит.

Июль 2005.

Раздел пятый
«Коснуться вечности крылом…»

О, только б дойти, добежать и влюбиться,
Мечтать и сражаться, но не покориться.
Понять этот смысл почти неземного,
Чтоб жизнь повторялась снова и снова.

УНЕСЕННЫЕ ВЕТРОМ

Унесённые ветром в невозвратные дали,
Запорошены снегом, цветом светлой печали,
В тёмном небе горят поминальные свечи,
Отражаясь, парят, мне стекая на плечи.

Может, не было их, только мне показалось,
От спешащих следов ничего не осталось.
Гулко сердце стучит и трепещет от страха.
И зияет во тьме безразличная плаха.

Сколько пролитых слёз и растоптанной боли.
Дикий ветер унёс в невозвратное поле.
В тёмном небе горят поминальные свечи,
Отражаясь, парят, мне стекая на плечи.

Декабрь 2000

БЕГ ВРЕМЕНИ

Мы и крикнуть не успели,
А кругом белым-бело.
Завороженные ели
Лезут лапами в стекло.

Кости ноют к непогоде,
Снег кружит над головой
И в беззвучном хороводе
Заметает шар земной.

Пусто, грустно и уныло,
Безучастная луна
Свет струит свой сиротливо,
Дум пророческих полна.

Где ж любовь, желанья, розы?
Узелок из горьких бед...
Вдоль дороги смех и слезы,
Да застывший волчий след.

Май 2001.

БЕГСТВО

Посвящается Михле и Эльке
Хейфец

Звезда на тусклом небосклоне
Видна в разрывах облаков.
Как душно в стареньком вагоне,
Прочь уносящем беглецов.

Холмы, бескрайние равнины,
Душа рассыпалась во прах.
Гудят натруженные спины,
И бродят призраки впотьмах.

Что впереди? Лишь неизвестность,
А в прошлом – слезы и обман,
Все воскрешающая нежность,
Мечты чарующий дурман.

Снега, дожди, краюшка хлеба,
Судьбы таинственная грань,
Печаль расколотого неба,
Потерь немыслимая дань.

Ноябрь 2004.

БЕЗДНА

Разверзлась бездна, звезд сиянье
Манит холодной красотой,
Плывет немое ожиданье
Невозмутимою рекой.

Земля кружится сиротливо,
Сомнений полон Млечный путь.
На этот мир глядим тоскливо,
И страшно в завтра заглянуть.

Вот стронций злой на блеск заката
Библейским падает дождем,
И брат войной идет на брата,
И пышет ненависть кругом.

К чему красоты мирозданья?
Несут погибшие века
Проклятье вечного страданья
И кровь на лезвии клинка.

ВОЛК В КЛЕТКЕ

Сбита спесь, в чести покорность,
В клетке сытно и тепло.
И вползает иллюзорность
Сквозь разбитое стекло.

Нет мне дела до суждений,
Пробежит и этот день,
Голод прожитых мгновений,
К нам пристегнутая тень.

Тычет в нос клюкой иссохшей
Предсказанная судьба,
Шерстью дикою поросшей
В дверь ломится голытьба.

В круг седеющих пороков
Не пройти, не залететь.
От конца и до истоков
Никогда нам не поспеть.

Душит тихое злорадство,
Не дождетесь слез моих.
Свое глупое упрямство
Вы оставьте для других.

Если клетку я открою
И свободой захлебнусь,
То от радости завою,
Вашей кровью поперхнусь.

Май 2004.

ВОСПОМИНАНИЯ О БУДУЩЕМ

Мой внук погибнет на войне,
Падет, как скошенный, на землю.
Я этой правды не приемлю,
Не знаю, что же делать мне.

Сгорят деревья и цветы
Под дикий хохот урагана.
На дне хрустального стакана
Растают светлые мечты.

На небе черная луна,
Предвестник будущей печали.
Мы в сущность вникнуть опоздали,
Считая звезды у окна.

Во мраке тающей молвы
Лишь эхо нас напоминает.
И звездный мир не понимает,
Зачем на свет явились мы...

Сентябрь 2002.

ДВАДЦАТЫЙ ВЕК –  ДВАДЦАТЬ ПЕРВОМУ

За гранью истин и понятий
Растленный мир бурлит рекой.
В тисках обугленных объятий
Пророки движутся гурьбой.

И нет нам места у причала,
Мы тень, мы призрак корабля.
Душа слетела с пьедестала,
На шее стянута петля.

Кровь разливая по бокалам,
Пирует двадцать первый век.
И служит новым идеалом
Клонированный человек.

Август 2004.

Д Е М О Н

На мир взирая с высоты,
Минуя скорбное пространство,
Летит посланник пустоты
Сквозь заколдованное царство.

Ему не ведома печаль,
Могил разграбленных убранство,
Слезы сияющей хрусталь,
Врагов завистливых коварство.

Один над бездной бытия,
Судьбой жить вечно обреченный,
Один над бездной бытия,
Завис холодный и безмолвный.

Сочится звезд неяркий свет,
Вдруг рана старая заныла,
Но безразлично смотрят вслед
Вокруг снующие светила.

Пленяя светом и теплом,
Манит планета голубая.
Здесь был когда-то отчий дом –
Врата потерянного рая.

Туманной юности мечты,
Нахлынули воспоминанья.
Здесь та, чей гений красоты
Окутан тайной мирозданья.

Прошли года, быть может, там
И не найти следы порока.
И тянет к старым берегам,
В душе ни страха, ни упрека.

Коснуться вечности крылом
Он заслужил своим страданьем,
Но видит свой сожженный дом
И толпы с пьяным ликованьем.

Вон реки черные текут,
И ворон труп гниющий гложет.
Тут никого давно не ждут,
И ничего здесь не тревожит.

Фальшивит звонкая труба,
Как обаяние невежды.
Горит погибшая судьба
Последним отблеском надежды.

Февраль 2005.

ДОРОГА ДОМОЙ

А нам и не снилось, что так повернется,
Что книга скитаний когда-то прервется.
И мы, словно птиц перелетная стая,
Осядем в песок, от жары изнывая.

О, вечная книга! Здесь только вопросы
Спадают на землю, как тихие росы.
И солнце садится, и солнце восходит,
И жизнь, как песок, через пальцы уходит.

О, только б дойти, добежать и влюбиться,
Мечтать и сражаться, но не покориться.
Понять этот смысл почти неземного,
Чтоб жизнь повторялась снова и снова.

Июнь 1999.

КОЛЕСО

По ком звонят колокола
За той синеющею далью?
И слез навязшая смола
Слепит несказанной печалью.

Укрытых саваном зимы
Хватает тех костей истлевших
Для воскрешения страны
И душ, безвременно ушедших.

Но вновь звонят колокола
Среди кошмарного пожара,
Лишь разлетается зола
В тумане черного угара...

Тот звон, как взгляд из темноты,
Со дна глубокого колодца.
С судьбою мы опять на «ты»,
А дальше просто, как придется.

Январь 2001.

***

Кругом обман, один обман.
Рукой дотронешься – растает
Цветов таинственный дурман,
Что грусть о прошлом навевает.

Где я, сплетенный из теней,
Бредущих медленно по кругу,
Среди бессмысленных ночей
Ищу желанную подругу.

Друзей, знакомых силуэт,
Судьбой разбросанных по свету,
Где предназначенный ответ
Жестокой правдой канет в лету.

Где жизнь не стоит ни гроша,
И справедливость судит сила,
А перед нами не спеша
Плывут небесные светила.

Апрель 2002.

***

Кто сказал, что года пролетели
И рассыпались в желтую пыль?
Просто мы невзначай повзрослели
И парим как минувшего быль.

Кто сказал, что напрасно сомненье,
Шаг навстречу в преддверие дня,
И любимого сердца смущенье,
И упавшая капля дождя.

Кто сказал, что отшибло нам память,
Что не помним друзей и родных,
Запах сена, осеннюю слякоть,
Всех богов неземных и земных.

Помним все – от конца до начала,
Все, что было на долгом пути,
И как лодка ушла от причала –
Только лодку теперь не найти...

Кто сказал, что года пролетели
И рассыпались в желтую пыль?
Просто мы невзначай поседели
И парим как минувшего быль.

Август 2004.

ЛАБИРИНТ

Лес, окутанный похмельем,
Распахнул дырявый зонт.
Плачет ветер над ущельем,
В черной пене горизонт.

Очертания размыты,
Ни овалов, ни углов.
Бал справляют сателлиты,
Кровь смывая со столов.

Скалы стиснули пространство,
Воздух в каменных тисках,
Молний бешеных убранство
Рассыпается впотьмах.

Ложь над правдою склонилась,
Дышит ядом ей в висок.
По лицу слеза скатилась –
Видно, жизни вышел срок.

Теплых рук прикосновенье,
Слов ненужных суета,
Упорхнувшее мгновенье
Поглотила пустота.
Март 2006.

МИРАЖИ

Над пустыней ветер кружит,
На зубах скрипит песок,
Он судьбу мою утюжит,
Чтобы я вздохнуть не смог.

И пронзительным обманом
Миражи текут рекой,
Упоительным дурманом
Тянут в омут за собой.

Ни дороги, ни тропинки,
Днем, как будто бы впотьмах,
И ни маковой росинки
На обугленных губах.

Ветер мне судьбу пророчит,
Вьет барханы предо мной.
Он опять меня морочит,
Чтоб не встретиться с тобой.

Апрель 2000.

МНЕ 55 ЛЕТ

Мы уходим в рассвет черно-серо-коричневой пыли.
Мы уходим туда, где, я знаю, никто нас не ждет.
На родимой земле нас давно уже все позабыли,
И средь наших следов только смерч одинокий ревет.

Нет дороги назад. Наши кости трещат от натуги,
Мы шагаем вперед и, как кони, грызем удила,
И нам есть, что терять, нас сильнее сжимают подпруги,
Только б наша судьба раньше времени нас не сдала.

Мы помянем родных и друзей, что угасли, как свечи,
Мы помянем врагов, чтоб душа не сгорела дотла.
И заглянем в глаза, и дослушаем долгие речи,
И увидим с небес все, что жизнь за собой унесла.

7 июля 2002.

***
Не смотри на меня так сурово,
Безрассудная юность моя.
Будто знаешь какое-то слово,
Но не хочешь обидеть меня.

Боже мой, я, наверно, не стою
Этих лет светлых грез и обид.
И теперь над моей головою
Только ветер усталый шумит.

И за дымкой ушедшего лета
Слышу голос печальный вдали,
Вижу след от сгоревшей кометы
И цветы в придорожной пыли.

Все пройдет, расцветет и завянет,
Вспыхнет вновь небывалой красой.
И опять за собою поманит
Лучезарной летящей мечтой.

Апрель 2000.

НЕСКОНЧАЕМЫЙ СЮЖЕТ

Что наша жизнь - виток мгновений:
Восход, день белый, снова ночь.
И рой мучительных сомнений
Я вновь гоню с тревогой прочь.

Что наша жизнь – пейзаж родимый,
Измены, войны, нежность рук,
Надежды свет неугасимый
И море горестных разлук.

Слегка размытые черты
Друзей, разбросанных по странам,
Наивной юности мечты,
На деле ставшие обманом.

Слова и чувства, и пространство,
Далеких звезд летящий свет.
Любви извечное коварство –
Наш нескончаемый сюжет.

1997 год.

НОСТАЛЬГИЯ

Смотри, все рушится и вянет,
Сочится кровь из старых ран.
Блеск серебра нас не обманет,
Как юной девы нежный стан.

Скрипит дорожная телега,
Везет угрюмых седоков.
Мы задыхаемся от бега,
Гремя цепями кандалов.

В угоду призрачному счастью
Покинув дом родной и дол,
К себе я вижу безучастье
В стране, к которой долго шел.

Чего желать – все всуе смутно:
Что мне запишут небеса?
Мне каждый день смотреть так трудно
В твои любимые глаза.

А мысли снова улетают
К далекой милой стороне,
И дни тихонько умирают
В своей ненужной новизне.

1993 год.

***
Один во вселенной мерцающих звезд.
Один в паутине запутанных верст.
Один, и по жилам стекает мороз.
Один в океане печали и слез...

Несу свою скорбь тем, кого уже нет.
Не сплю, чтобы снова увидеть рассвет.
Ловлю этот миг, что зовется судьбой.
Молюсь, чтобы не расставаться с тобой.

Смотрю, вот упала, сгорела звезда.
Смотрю, как течет беспрерывно вода.
Смотрю, как разорвана времени нить.
Смотрю, как смогу это все пережить...

Февраль 2001.

***
Откройся, тайна мирозданья.
Нам не дано предугадать,
Когда грядущие страданья
На нас обрушатся опять.

Судьба, не ставшая звездою,
Богатство, слитое в песок,
И прах проклятий за спиною
Стучит потерями в висок.

Грешить и каяться пред богом-
Мы с этим жить обречены.
Недосягаемым порогом
На нас нисходят ночью сны.

Вдруг взгляд в толпе, и ты, сражённый
Несёшься, ноги в кровь разбив,
Неугомонный и смущённый,
Про всё на свете позабыв.

Откройся, тайна мирозданья.
Нам не дано предугадать,
Когда грядущие страданья
На нас обрушатся опять.

2005.

***
Открытая книга. Пустая страница.
Такое во сне только может присниться.
И падает снег из прозрачной вуали
В наш сад, где деревья застыли в печали.

Попросишь прощенья- ответа не будет.
Кто там, в поднебесье колдует и судит?
Разлито вино, и осколки бокала
Рассыпались под ноги шумного зала

Размыта дорога, завеса тумана...
Поведай нам, ветер, как жить без обмана.
И рушится тень ненадёжного крова,
Черствеет душа в ожидании слова.

Май 2003.


ПОГОНЯ

Ветер свищет, мчатся кони,
Снег кружит над головой.
Мне уйти бы от погони,
Мне вернуться бы домой.

Волки злобою исходят,
Метят в бок моей гнедой,
Поминальную заводят.
- Погодите, я живой!

Зря, скуластая, хохочешь,
Машешь длинною косой,
Над могилою хлопочешь –
Поквитаемся с тобой.

Ой, лошадки, выносите
Душу грешную мою.
Звезды, путь мне осветите
К той, которую люблю.

Вижу свет! Деревня близко,
Псы пролаяли беду.
Кони, кланяюсь вам низко,
Дайте, дух переведу...

Апрель 2000.

Я НЕ ЖАЛЕЮ НИ О ЧЁМ

Я не жалею ни о чём…
Да, осуждён и впал в немилость.
Притворных глаз твоих слезливость
Здесь совершенно ни при чём.

Как заведённый автомат,
В плену научного прогресса
Я познаю основы стресса,
Из фраз пустых жую салат.

Нарядный, в свадебном авто,
Спешу быстрей закончить дело.
Смотрю, окно заиндевело,
Ищу в шкафу своё пальто.

Войны нежданный поворот –
Опять тут кто-то наживётся,
И кровь невинная прольётся,
Прикусит губы патриот.

Страну меняю, быт и пол,
Друзей своих не обижаю,
Хоть их порой не понимаю,
Делю я с ними кров и стол.

Устал от пламенных речей,
Любви, коварства и измены.
Мне надоели перемены
И поминальный дым свечей.

Август 2006.

ПРЕОДОЛЕНИЕ

Теряя латы, щит и меч,
Я покидаю поле боя
В огне кровавого прибоя,
Где жжет и плавится картечь.

Вдогонку хохот сатаны
Разит, как лезвие кинжала.
Блестит отточенное жало,
Клинки смятения полны.

Мрак надвигается стеной,
Съедает буйство многоцветья,
На грани нового столетья
Он вновь охотится за мной.

Преграды напрочь сметены,
Скользят колени в жиже черной,
Походкой наглой и проворной
Мрак пробирается сквозь сны.

Лукавства полные глаза
Достойны Ветхого Завета,
Неповторимого сюжета,
Где небо плавит бирюза.

Законы все соблюдены:
Крапленых карт полна колода,
Но вновь беснуется погода
При нарождении Луны.

Февраль 2006.

ПЫЛЬ ВРЕМЕН

Время сыплется золою
Из заштопанных прорех
Над редеющей толпою
Нескончаемых утех.

Все сильнее тянет к свету
Занавешенных окон.
И к грядущему ответу
Мы летим сквозь пыль времен.

А кругом чужие лица,
Мысли, чувства и слова,
И все чаще нам не спится,
Да кружится голова.

Дым утерянных мечтаний
Разметался на ветру.
По осколкам мирозданий
Я опять к тебе бреду.

В ту страну, где куст сирени
Сыплет снегом под окном,
И бревенчатые сени
Пахнут хлебом и теплом.

Май 2002.

РЕСТОРАН

Клокочет истина в бокале,
Шипит расплавленный редут,
Гудит оркестр в шумном зале,
Взбивая праздничный уют.

Кончают жизнь свою сигары,
Просыпав пепла аромат,
И утомившиеся пары
Глядят с тоскою на закат.

Уже претит застолья сладость
И манит раем тишина,
Но жизни тающая малость
Еще не выпита до дна.

Душа парит, полна желаний,
Свечой не гаснет на ветру,
Огонь отчаянных признаний,
Как мрак, растает поутру.

Май 2005.

ПОСЛЕДНЯЯ НОЧЬ СТОЛЕТИЯ

Поезд тронулся, качнулся,
Зашуршали провода,
В сумрак ночи окунулся,
Чтоб растаять без следа.

Тихо, холодно и жутко
В поседевшей тишине –
Неудавшаяся шутка
На оборванной струне.

Прохрипело расставанье
Под умолкший стук колес,
Запоздалое признанье
Ветер по небу разнес.

Звезды льют на пепелище
Узаконенный разврат,
Жгут картонное жилище,
Где распятые лежат.

Недосказанные речи
Разметались в облаках,
Неосознанные встречи
Забываются впотьмах.

Занавешенные шторы
Отгоняют тени прочь,
Только ржавые запоры
Охраняют эту ночь.

Декабрь 2005.

СЛЕДЫ НА ВОДЕ

Ничего не осталось, даже запах сирени
В то последнее лето нам не вспомнить никак.
Все разорвано в клочья, только черные тени
Нависают над нами, как карающий знак.

В этом сумраке ночи по межзвездной дороге
Мы летим, отрываясь от родимой земли.
Наши души остались на забытом отроге.
Там, где мы проходили, все снега замели.

Нам, наверно, приснились бесконечные дали,
Лес зеленый, поляны и подсолнух степной,
Там, где детство и юность, там, где чуда мы ждали,
Там, где месяц восходит над уснувшей рекой.

Февраль 2005.

СОТВОРЕНИЕ МИРА

Уже судьбой предрешено,
И Барс, припав, наметил жертву,
И кровь – янтарное вино –
Стучит по взыбленному нерву.
Несет погибель ураган,
Во тьме кромешной блики молний,
Исходит лавою вулкан,
И лижут берег моря волны.
Дрожит Земля – ужель конец?!
Но луч сквозь пепел проникает.
И вновь неистовый Творец
На нас с улыбкою взирает.

1997.

СТАРЫЙ ДОМ

В пролете скользящих ступеней
Шагов твоих гулкая дробь,
Забытые тени мгновений,
И стен молчаливая скорбь.

Удача стрелою навылет,
Сквозь сердце, попробуй, схвати,
И кровь неотмщенная стынет,
Чтоб не задержаться в пути.

Осколки упавшего света
В проемах потухших окон,
Мелькнувшее жаркое лето
На стыке пропавших времен.

Вдруг снова, как добрая фея,
Ты в двери мои постучишь,
Ко мне прикоснуться не смея,
Ты просто со мной помолчишь.

Июль 2000.

ТАКОВА ЖИЗНЬ

Проходит день, проходит год,
Века плывут невозмутимо.
Все мимо нас, все мимо, мимо,
В преддверье будущих забот.

Слова звучащие не те,
Судьбы притворное признанье,
Пророка долгое молчанье
В пустой кромешной темноте.

Тоска несбывшихся надежд,
Веков несчитанных коварство,
И ада проклятое царство,
И слава бренная невежд.

А мы опавшею листвой
Сгораем, времени подвластны.
И все желания напрасны
Под нашей вечною луной.
Сентябрь 2004.

31 ДЕКАБРЯ

Все осталось за тем поворотом,
Растворилось, как серый туман.
Одиноким стоит звездочетом
Поседевший под небом курган.

Но сегодня, на стыках начала,
У распутья незримых дорог
Каравеллы плывут от причала
Вереницей написанных строк.

Сладкий дым над волшебным кальяном
Выползает из черных глубин
И вскипает распятым обманом
У взлохмаченных ветром седин.

И несется галопом по полю
Бренной славы победная брань.
И, презрев свою рабскую долю,
Смерть снимает последнюю дань.

Но с рассветом видение тает,
Испаряется томная блажь,
Сонный месяц на небе зевает,
Провожая скользящий мираж.

И курган тайных чувств изверженье
Снова прячет под полог глубин,
Проклиная свое отраженье
Под унылую песню долин.

31 декабря 2004.

ЧЕРНЫЙ КВАДРАТ К. МАЛЕВИЧА

День растворился, ночь крадется,
И тени шаткие встают,
И тишина росою льется
На наш спасительный уют.

Исчезла музыка овала
И мысли четкая строка.
Все ночь упавшая смешала,
Закрасив серым облака.

Спешит ручей с горы спуститься
И одарить всех серебром.
Сосна под ветром суетится,
Ломая ветки за окном.

Горящих маков наважденье
Несет губительный пожар.
И пчелы желтые в смущеньи
Уносят сладостный нектар.

Толпа зевак, не понимая
Величья черного пятна,
Проходит, чувственно вздыхая
У небольшого полотна.

Ну, где набраться вдохновенья?
Пред нами только черный цвет.
Он полон жалкого презренья –
Пустой, притянутый сюжет...
Апрель 2005.

ЧЕРНЫЙ СЕНТЯБРЬ

11 сентября 2001 года,
Нью-Йорк

Мир содрогнулся – быть может, ошибка?
Так не бывает, сфальшивила скрипка.
Город осел и застукал гробами,
Черный сентябрь поплелся за нами.
Мы проиграли – куда уж тут деться.
И не уйти нам, и не отвертеться.
Кровь сквозь бетон и стекло просочилась,
Боль в наше сердце зубами вонзилась.
Камни распятые молят пощады,
Что нам пустых сожалений тирады.
Все повторяется снова и снова,
Все в этой жизни нам вовсе не ново.

Сентябрь 2001.

ШАНС

Кони дряхлые устали,
Тарантас прогнил давно.
Цвета выгоревшей шали
Поле стелет полотно.

Вслед проклятья, слезы, камни –
Всем подряд не угодишь.
Заколоченные ставни,
Да ночная блажь и тишь.

Гонит голод приключений,
Зов несыгранных ролей.
Бог, рожденный для мучений,
Свой справляет юбилей.

Опостылела погода,
Дней пропавших неуют.
В чреве старого комода
Нерастраченный салют.

Декораций перемена,
Текстов полон саквояж.
Мир – распахнутая сцена –
Ожидает выход наш.

Март 2006.

***

Я уезжаю, уезжаю,
Сюда, наверно, не вернусь...
Но от смятенья погибаю,
Тебе в глаза смотреть боюсь.

Куда, зачем опять я еду,
Что ждет меня в чужом краю?
По запорошенному следу
Гоню вперед судьбу свою.

Стена, гудок, окно вагона.
Ты индевеешь на ветру.
По опустевшему перрону
Ты уплываешь в темноту.

Душа, как старая карета,
Скрипит, венчая длинный путь.
Вокзал, часы, полоска света
Мне не дают всю ночь уснуть.

Сентябрь 2001.

ЗНАКИ

О зле напрасно мир кричит –
Не слышен зов, какая мука.
Душа сожженная молчит,
И страх пульсирует без звука.

Утрачен дар любить, страдать,
Судить, терять и удивляться,
В бессильной ненависти ждать,
Минутой каждой наслаждаться.

Природы ссохшийся цветок
Не жжет палитрой ярких красок,
Воды живительный глоток,
Замерзший блик под тенью масок.

Под знаком тлеющей беды
Всплывают старые приметы.
Разворошенные следы
Рождают новые сюжеты.

Октябрь 2006.

ЛОТЕРЕЯ

Неистребимое желанье,
Мечты убийственный топор,
Стучит слепое подсознанье,
Шлёт небесам немой укор.

Молитва славит щедрость Бога.
Подарок – бренность бытия,
Чужая боль, туманность слога
На перепутьях забытья.

Порхает сладкое мгновенье
Пустых несбывшихся надежд.
И с верой в душ переселенье
Плодит отчаянных невежд.

Манит развратная камея,
Плывут цветные паруса.
Взахлёб, от радости немея,
Все прославляют небеса,

Картины царственных нарядов,
Пьянящий дух беспечных лет,
Балов, изысканных парадов,
Судьбы неповторимый след,

И власть над непокорным миром,
Где ждут избранника судьбы.
Он над планетой, над эфиром.
Всё получает без борьбы.

Бредёт, не ведая дороги,
Огонь желания бурлит…
Молчат забывчивые Боги –
Не появился фаворит.

Октябрь 2006.

НАЧАЛО

Клубится пыль кочующих столетий,
Бессмыслица окутала простор,
И радугой пылающих соцветий
Разлило солнце пламенный узор.

Влекут к себе бунтующие краски
Прохладой вод и зеленью лесов,
Слагает ночь заманчивые сказки
Из непонятных, но созвучных слов.

Сошли с орбит бесшумные кометы,
Чтоб осветить начало из начал,
И спутников ожившие портреты
На звёздном небе дождь подрисовал.

Из райских кущ, окутанных дурманом,
Чуть слышный голос нежность расточал,
Пленительно за тающим туманом
Лукавый месяц песню напевал.

Ещё ледник не сполз с горы проклятий
Посланником карающих Богов,
И белизной и нежностью объятий
Снега не скрыли царственность холмов.

Ещё любовь, что странствует по свету,
Дарящая надежды и мечты,
Боготворит поющую Планету
На гребне несказанной красоты.

Ещё потоп – предвиденье пророка-
Не смёл следы ни грешных, ни святых,
И солнце, восходящее с востока,
Пока не знает всех страстей земных.
Февраль 2007.

НОЧНОЕ ТАКСИ

Нахмурился вечер. У кромки вокзала
Ловлю отголоски чужой тишины.
Безумная ночь кружева расплескала,
Лишь только гудки тепловоза слышны.

Горят фонари, навевая зевоту,
Тусуются стайки веселых девах,
Уборщики улиц идут на работу,
Воришки спешат раствориться впотьмах.

Потухшие окна заснувших строений
Нависли над городом черной стеной,
За ними любовь и печаль сожалений,
Вся жизнь, что проносится тенью ночной.

Старик за рулем своего драндулета
Пыхтит самокруткой в осенний пейзаж.
Вопросы мои не находят ответа,
Такси проплывает, как лунный мираж.

Май 2006.

НОЧНОЙ ПОЕЗД

Как зябко, тихо в сумраке ночном.
Последний луч погас на небосклоне.
Опять трясусь в прокуренном вагоне,
Считаю молча вёрсты за окном.
Линяет обессиленный закат,
Встречает ночь звезда на перегоне.
А я всё там, на стареньком перроне,
Ловлю твой непоколебимый взгляд…

Декабрь 2006.

НОЧНОЙ ЭКСПРОМТ

Передо мною чистый лист бумаги…
Роятся мысли прожитого дня:
Вот льется кровь, над башней реют флаги,
И бог войны взлетает на коня.

Пьянящий ветер бешеной погони,
Враг отомщен, но радости в том нет.
Бредут понуро загнанные кони
Опять встречать расколотый рассвет.

Смотрю на лист, и чудится мне снова
Тот вечер, где другой тебя ласкал –
Картинный принц, заезжий Казанова,
Слепых сердец наивных идеал.

А вот стою я на краю долины.
Ромашковый чарующий ковёр
И одуванчиков воздушные перины
Сплетает ветер в сказочный узор.

Передо мною чистый лист бумаги.
Восход встречает сонная трава.
Еще чуть-чуть я наберусь отваги
И напишу, как ночь была права.

Июнь 2006.

ПАРАДОКС

Ледник под солнцем тающий стоит,
С него ручей сбегает на равнину,
Воды лавина камни ворошит,
Рекой врываясь в светлую долину.

Клокочет лавой бешеный поток,
Срывает страсть хмельные одеяла,
Горит безумством огненный цветок,
Всё наша жизнь загадками смешала.

Теснится русло в черных валунах –
Всё было так при сотвореньи мира.
Не много смысла в искренних словах,
Когда мертва оболганная лира.

Мы боремся, сгорая день за днем,
Слетает пыль нелепого смиренья.
Нельзя огонь перебороть огнем,
Перекроив оковы убежденья.

Апрель 2006.

ПЕРЕКРЁСТОК

Я вижу снова перекрёсток старый,
Песок, поросший сорною травой.
Вот домик покосился обветшалый,
Над ним всё тот же месяц молодой.

Под мерный скрип телеги захудалой
Погонщика заумные слова.
Весенний сад с свеченьем розы алой
И твоих плеч атласных кружева.

Растрёпанные кудри бледной ивы,
Зелёных елей гордая краса,
Нависших гор лиловые отливы,
Всё тех же птиц я слышу голоса.

Куда мне деться, перекрёсток старый?
Стою один, как на краю земли,
Как этот дол, как домик обветшалый,
Как та трава, завядшая в пыли.

Ноябрь 2006.

НАВАЖДЕНИЕ

День растаял, ворон вьется,
И гадалки вечно врут.
Псу голодному неймется –
В дом собаку не берут.

Филин, вечный странник ночи,
Пьет кровавый беспредел.
Мне Шарон звонит из Сочи,
Что нормально долетел.

Пью противное лекарство –
Мне совсем невмоготу.
Полный странного лукавства
Кот зовет играть в лапту.

Что за дикая картина:
Перепачканный порог –
То ли банка вазелина,
То ли порванный платок.

Метит в бок ветвистым рогом
С горки прыгнувший олень,
Я бегу за носорогом,
Чтобы вылечил мигрень.

Выжечь мне хотят на коже
Постоянное клеймо.
На глазу противной рожи
Вышло жирное бельмо.

Все смешалось: люди, звери,
Солнце, звезды и луна.
Где знакомые мне двери,
Где законная жена?

Вдруг очнулся: как приятно –
Нет проклятого клейма.
Что случилось, непонятно,
Может, я сошел с ума?

Июль 2005
Июль 2004

ПЛОХАЯ ПРИМЕТА

"Возвращаться плохая примета" –
В тот же дождь, в тот скучающий сад,
Где осколками знойного лета
Золотятся решётки оград,
Где стоят не прощеные тени
Всех знакомых, врагов и друзей,
Где, устав от борьбы и от лени,
Ветер спит на обрывках ветвей.
Январь 2007.

ПРОПАВШАЯ АТЛАНТИДА

Где шум лесов, долин цветенье,
Хрустальный отсвет родника,
Любви летящее мгновенье,
Что озаряет облака?

Где дождь над радугой весёлый
И птиц весенний перелёт,
Закат над берегом лиловый,
Что плен спокойствия несёт?

Мозг воспалён, судьба глумится,
Печален выверенный путь,
И невозможно оступиться,
За горизонты заглянуть.

Витают дикие химеры,
Вздымая вихревой салют,
Бунтуют праведники веры
И вслед гонителям плюют.

Продажный мир на пике славы
Крушит покой надгробных плит,
Взрывает атом для забавы,
Чумой бездушия поит.

Застыла стрелка циферблата,
Засыпан бреднями эфир,
Неугомонная расплата
Сзывает на последний пир.

Осколок грозного болида,
Посланник солнечных ветров,
Разрушил остров Атлантида,
Пришедший к нам из сказки снов.

Август 2006.

ПРОРОК

Знакомый всем запальчивый игрок
Не жертвует, не судит, не таится.
На поле боя есть, чем поживиться,
Когда стихает огненный поток.

В тяжёлых думах пролетает ночь,
Расцвечен в небе чёрном месяц странный,
Покрыт туманом остров безымянный,
Немые тени уползают прочь.

Бредёт устало с правдою своей,
Толпа глуха и ненавистью пышет,
Измотанный пророк уж еле дышит,
Склонившись под ударами плетей.

Ноябрь 2006.

Раздел шестой «Раскачивая памятник времен…»

Чернея в отблесках кинжала,
Стоит бессмертный Колизей.
Завеса сумрака опала –
Мы слышим окрики теней.

***
Британской музы небылицы...
Судьба ее необратима.
Хранят истории страницы
Чудные сказки пилигрима.

Вознесся Тауэр неприступный
Своей макушкой прямо в небо,
И ветер мается беспутный,
Как нищий за краюшку хлеба.

Летит туманность Альбиона,
Душою Байрона согрета.
И там, за кромкой небосклона
Несется Диккенса комета.

Глазами Шелли вижу ясно
Поля, закаты и рассветы.
И время гаснет не напрасно,
Даруя новые сюжеты.

Джен Эйр: мечты и наважденье,
Непогрешима справедливость.
И счастья редкого мгновенье –
Богов нечаянная милость.

На Бейкер-Стрит не гаснут свечи,
И Шерлок в кресле у камина.
Гудят натруженные плечи,
И снится Холмсу Палестина.

Смешались правда и упрямство,
Лишь время правым оказалось.
В тумане спрятанное царство
Загадкой вечности осталось.

Май 2005.

КОЛИЗЕЙ

Чернея в отблесках кинжала,
Стоит бессмертный Колизей.
Завеса сумрака опала –
Мы слышим окрики теней.

Луна взошла на небосклоне,
Арена вновь озарена.
Диктатор хмурый на балконе
Велит подать ему вина.

Снуют торговцы меж рядами,
Сверкая золотом колец.
И высоко над головами
Горит божественный венец.

Спешит народ под опахала,
Расселись в ложах, знака ждут.
Уже опущены забрала,
Звучит торжественный салют.

О, жажда крови – миг блаженства.
Забавам диким нет конца,
Гниют пределы совершенства,
И рассыпаются сердца.

Внизу, у траурной решетки,
Застыли бывшие друзья.
Им на арене вырвут глотки –
Жалеть друг друга тут нельзя.

Боец разит с улыбкой скорбной.
Ведь жизнь у каждого одна.
Толпа в агонии притворной
Остервенения полна.

Смотрю на мир, как пес гонимый:
Все так же кровь течет рекой,
Лишь Колизей невозмутимый
Стоит проклятою стеной.

Июль 2005.

ДЖОКОНДА

Раскачивая памятник времён,
Улыбкой странной, тайнописью взгляда,
Безумный век тобой заворожён,
Картиной карнавального обряда.

Ломались копья, гибли города,
Земля меняла скорости вращенья,
Народы исчезали в никуда
В безмолвной тине горького презренья.

Расписанные маслом небеса
Несут печать несбывшихся желаний,
И облаков нависших паруса
Уж не зовут наивностью мечтаний.

Спадает прядь волнистая на грудь.
Что звёзды твоей жизни нагадали?
Как страшно нам в глаза тебе взглянуть,
Сорвавшись в крик нечаянной печали.

Август 2006.

ЛАС-ВЕГАС

Кругом витрины, зеркала,
Фонтанов плещут изумруды,
Нерасторопная молва
Сгребает новые причуды
Толпы, уставшей от утех,
Невероятных приключений,
Где ослепительный успех
Не дарит радостных мгновений.
Костюмы, фраки, кимоно,
Брильянты в золотой оправе.
Торгует страстью казино,
Бурлит в магической отраве.

Сентябрь 2006.

С П А Р Т А К

Всё будет завтра. Круг замкнулся,
Мгновенья счастья сочтены,
На камне ястреб встрепенулся,
Вдыхая аромат войны.
Спартак блуждает отрешенно,
Дорожки лунной стынет свет,
Бунтуют нервы непреклонно,
Грядет трагический рассвет.
Он вспоминает дом родимый,
Где снежных гор зовёт уют,
Души полёт необозримый,
Там верят, борются и ждут
Своих сынов, отцов, любимых,
Чьи слёзы вянут на пути.
Под ветром яростным гонимых
Их след истлевший не найти.
Но над фракийскими горами
Их души медленно парят,
Опустошенными сердцами
С Землёй священной говорят.
Там, над ущельем, мать склонилась.
Дорога старая молчит.
Ей возвращение приснилось,
Но путь туманами закрыт.
Сожженный рай, немые стоны,
Рабы колодками стучат,
Цепей заржавленные звоны
На теле пленников скрипят.
Загробный мир каменоломен,
Где больше года не прожить,
Лишь только тот, чей дух не сломлен,
Свободу жаждет ухватить.
Он гладиатор - воин чести.
Судьба погибель ворожит,
Бесстрашный дух, посланник мести,
Вулкан возмездия кипит.
Пылает Рим в огне восстаний,
Щиты блестят поверх голов,
И меч поруганных мечтаний
Разит взбесившихся врагов,
Бегущих в ужасе и страхе.
Повстанцы веру обрели.
Не счесть загубленных на плахе
И тех, кто в битвах полегли.

***
Любовь, сошедшая с небес,
Вириния, цветок лазурный.
Средь дня сверкающий эфес,
В ночной тиши восторг безумный.

Последний бой, и круг замкнулся.
Друзья на смерть обречены.
На камне ястреб встрепенулся,
Вдыхая аромат войны.

Август 2006.

ЭЛЕГИЯ

Сквозь толщу стен пустыня пышет жаром,
Рассыпав скорбно тлеющий песок.
Восход лучей серебряным кинжалом
Спешит кромсать загадочный восток.

Тутанхамон на кресле в тронном зале
Глядит на мир велением судьбы.
Его враги в безудержной опале
Полны жестокой мести и борьбы.

Всегда один среди шакальей стаи
Великий и несчастный фараон.
Его года тяжёлой ношей стали –
Так повелел всесильный Эхнатон.

Больной, без малой доли состраданья,
В глазах опустошенье и тоска,
Нет ни друзей, ни ласки, ни вниманья,
Лишь завыванье злобного песка.

Он знает всё: и череду событий,
И гибель, что несёт бездушный рок.
Нет места для спасительных открытий,
Не делит славу истинный пророк.

В плену дворца он тенью скорбной бродит,
Уже замедлен бег земных страстей,
В скитаниях за годом год проходит
В бессмысленной бессоннице ночей.

И та, что дарит сон прикосновенья,
Лукаво лжёт о вечности любви,
В бессилии притворного смятенья
Готова снова клясться на крови.

Он смотрит в небо, дни его распяты,
Забвением покроется венец.
И не страшны безликие утраты –
Несёт покой спасительный конец.

Июль 2006

Раздел седьмой «Я жадно всматриваюсь в лица солдат, погибших на войне…»
О, скольких мы не досчитались,
Собой закрывших шар земной.
Они со смертью повенчались,
Чтоб жили мирно мы с тобой.

БЫЛА ВОЙНА

Рассвет над полем смертной брани,
Земля растерзана огнем,
Штыков сверкающие грани
Омыты кровью и дождем.

Пылают камни, танки, пушки,
Потери нам не сосчитать.
И уцелевшие старушки
Приходят с нами помолчать.

Остервенели наши души,
И страх давно нас не берет,
Лишь снится сад, где зреют груши,
И дом, в котором мама ждет.

* * *

Лежит в развалинах Берлин.
Солдаты курят самокрутки,
И повар с прядями седин
Вовсю швыряет прибаутки.

Гармошка весело хрипит,
Солдаты пляшут до упада,
Салют над городом гремит
Победной поступью парада.

Мы здесь, мы правдою сильны,
Мы шли четыре трудных года
Путями страшными войны.
Был месяц май – пришла свобода!

Май 2005.

Родным, погибшим в концлагерях и в Великой Отечественной войне

Они погибли в той войне,
Судьбою страшною гонимы,
Сгорели заживо в огне,
Лишь нашей памятью хранимы.

Их души, словно облака,
Летят над грешною землёю
И дуновеньем ветерка
Листву колышут надо мною.

Из ниоткуда в никуда
Плывут они неторопливо.
И полуночная звезда
Венчает путь их сиротливо.

И с этой гулкой высоты
Непоправимого злодейства
Их слёзы катятся в цветы
Незримой нитью совершенства.

2005.

ОСВЕНЦИМ, ГОД 2005

Как тихо. Черные бараки
Людской не терпят суеты.
Кровь, как бунтующие маки,
Сочится вновь из пустоты.

Прижавшись к проволоке колючей,
Я слышу злобный лай собак.
И крематорий черной тучей
Висит над толпами зевак.

Звенит набат колоколами,
Скорбит недобрая судьба
И шепчет мертвыми губами
Непобежденного раба.

Молитву шепчет во спасенье
Огнем истерзанной души.
Богов невнятное смущенье
Висит в безоблачной тиши.

Март 2005.

ПОВТОРЕНИЕ ПРОЙДЕННОГО

Опять война, кругом пожары.
И мы глядим в глаза врагу.
В халатах грязных санитары
Считают трупы на бегу.

Останки праведных и грешных
В дорожной маются пыли,
И в покаяньях безутешных
Туманы стелятся вдали.

Все поглотил Телец безумный,
Несет погибель страшный меч.
Пирует баловень бездумный,
Спешит земную твердь рассечь.

Сова ночная прокричала.
Наверно, снова быть беде.
Звезда полночная упала,
Круги пуская по воде.

Май 2005.

РЯДОВЫЕ ВОЙНЫ

Я жадно всматриваюсь в лица
Солдат, погибших на войне.
Тех лет победных вереница
Промчалась, словно бы во сне.

Им не вернуться из похода,
Жену и сына не обнять,
И в день, когда пришла свобода,
Бокал с шампанским не поднять,

Не затеряться в светлой дали,
Среди белеющих берез.
Они Победу добывали
И утопали в море грез.

О, скольких мы не досчитались,
Собой закрывших шар земной.
Они со смертью повенчались,
Чтоб жили мирно мы с тобой.

Я жадно всматриваюсь в лица
Солдат, погибших на войне.
Летит Победы колесница,
Как белый парус на волне.

Март 2005.

БАБИЙ ЯР

Над Бабьим Яром стынут облака,
Непоправим круговорот событий,
И всё ясней видна издалека
Сумятица чудовищных открытий.

Кровит земля под жёлтою листвой,
Роняет солнце меркнущие блики,
Деревья, что стоят сплошной стеной,
Хранят растерзанных немеющие крики.

Обходит ветер возгласы земли,
Чтоб не обжечь исторгнутые стоны,
Следы, что отпечатаны в пыли,
И голосов пропавших перезвоны.

Здесь даже эхо старое молчит,
Не передать страданий отраженье,
А над оврагом горестным парит
Распятых звёзд никчемное смущенье.

Сентябрь 2006.

Раздел восьмой «Из пены сотканы слова…»

Не научить гармонии стихов,
Как ветер не поймать в свои ладони.
Она как сон, как бешеные кони,
Как прах и тени прожитых веков.

ВНАЧАЛЕ БЫЛО СЛОВО

Из пены сотканы слова,
Наружу рвутся с нетерпеньем.
И неуемная молва
Пьянящим полнится движеньем.

Течет незримая река,
Мы жадно пьем ее отраву,
И смотрят звезды свысока
На нашу дикую забаву.

Уже пришиты ярлыки,
Слов, чтоб отмыться, не хватает.
И глупость острые клыки
В мой мозг без робости вонзает.

Ликует праздный идеал,
Слова слагая в предложенья.
Я от грядущего устал,
Смотрю на мир без удивленья.

Чадит заезженный кумир,
И он, таинственный, обманут.
Молчит заштопанный эфир,
Слова рождаются и вянут.
Март 2005.

ОРКЕСТРОВКА

Стоял июнь, начало лета,
Жара расплавила асфальт.
И в ожидании ответа
Молчал осунувшийся альт.

Орган гармонией развала
Кричал, сжигая голоса.
И скрипка звуками опала,
Как вянет осени краса.

Капризной медью ныли трубы,
Фагот на помощь звать устал.
Срывая вздувшиеся губы,
Бас потихонечку вздыхал.

Скреблись о душу барабаны,
И арфы голосом сирен
Манили в сказочные страны,
Где сладкой жизни вечный плен.

Но вызван альт на поединок.
Что наша жизнь – всего лишь миг,
В дороге стершийся ботинок,
В глухом лесу истошный крик.

Cтруна натянутая рвется,
Чтоб новой нотой зазвучать.
Гармония чем отзовется,
Нам не дано предугадать.

Август 2002.

СКРИПКА СТРАДИВАРИ

Внезапно чувствую движенье
По краю выжженной души...
Продлись, немое изумленье,
Со мной расстаться не спеши.

Все поглотит пучина звука,
Трепещет сила естества.
Дороги долгая разлука
Покрыта тенью колдовства.

Любимой женщины смущенье,
В глазах и радость, и вина,
И слез желанных искупленье
В бокале терпкого вина.
1999.

ТЕАТР

Актер застыл, как истукан,
И образ зрителя волнует.
Друзей вчерашних сход ликует,
Что он кончается от ран.

И взор блуждает в облаках,
Летят последние мгновенья.
Он грешник, нет ему спасенья,
И гложет кость коварный страх.

А этот спрятался и ждет
С отравой крепкого настоя.
Месть, не дающая покоя,
С ножом встречает у ворот.

Вся в разноцветных кружевах
Интрига, сводница и лгунья,
Любовь, желанная колдунья
С печатью тайной на устах.

Сосед с улыбкою в окне,
Весь в орденах, на пике славы,
От скуки, просто для забавы
Решил погибнуть на войне.

Воруют все, что попадет.
Как в жизни – склянки и коробки,
И честь, и шпильки и заклепки,
И даже то, что каждый врет.

И бесконечен сей процесс,
Играют все, во что попало,
Однако публика устала –
И, слава Богу, занавес!

Сентябрь 2002.

ГАРМОНИЯ

Не научить гармонии стихов,
Как ветер не поймать в свои ладони.
Она как сон, как бешеные кони,
Как прах и тени прожитых веков.

Как трудно уловить любимой взгляд,
Когда, ломая кости, буря плачет,
И для тебя уж ничего не значит,
О чём в толпе сегодня говорят.

Ты, поднимаясь с немощных колен,
Услышь дождя весёлые свирели,
Тот голос, что знаком нам с колыбели,
И ощути любви желанной плен.

Ноябрь 2006.

ПАМЯТНИК

Обескураженный стоит
Поэт на кромке пьедестала.
Ему звезда с небес внимала,
Но сердце больше не стучит.

Кругом пожухлая трава,
Цветов последнее причастье,
Дождя холодное участье
И ненасытная молва.

Страстей обузданная медь
На мир взирает безучастно.
Лишь время здесь над всеми властно,
Его предел не одолеть.

Слова не терпят суеты,
Им не страшны основы рая.
Взойдет поэзия другая
Над пепелищем темноты.

Октябрь 2005.

Раздел девятый
«Можно черпать здесь горстями
Счастье с горем пополам…»

Я помню все: и снег, и ветер,
Зимы льняное полотно,
И как в глазах твоих приметил,
Что вместе быть нам суждено.

МАМЕ

Она ушла спокойно, без страданий,
При нас слезы своей не уронив,
Без лишних слов, упреков и желаний,
На грудь тихонько руки опустив.

Как страшно все в обыденности этой.
И веришь предсказаниям молвы.
Моя душа , распятой и раздетой,
Висит на площади среди толпы.

И не уйти, не спрятаться, не скрыться.
Ну, как могу я это все принять?
Вниз сорвалась подстреленная птица,
И боль не высказать и не унять.

Апрель 2001.

Посвящение

25 ЛЕТ ВМЕСТЕ

Моей любимой жене

Я помню все: и снег, и ветер,
Зимы льняное полотно,
И как в глазах твоих приметил,
Что вместе быть нам суждено.

И звезды, сумрачные свечи,
Горели тайной бытия,
И твои тоненькие плечи,
И на плечах рука моя.

Цветок, таинственное чудо,
Воды живительный глоток,
Возникший словно ниоткуда
Чуть-чуть пробившийся росток.

Тебе, единственной на свете,
Такой любимой и родной,
Тебе, единственной на свете,
Такой земной и неземной,

Несу свою печаль и радость,
Удачи, промахи, беду,
Невосполнимую усталость
И крик в болезненном бреду.

Паришь над сутолокой дня
Прозрачным облаком, листвой,
Струной негромкою звеня,
И растворяешься судьбой.

14 апреля 1997.

ЕВРЕЙСКАЯ МЕЛОДИЯ

Деду Берко и бабушке
Эстер-Лее Хейфец

У забытого порога
На ничейной стороне,
У забытого порога
Есть и память обо мне.
Не слыхать нигде в округе
Слов молитвы вековой.
И не скажут нам в округе,
Кто там свой, а кто чужой.
Что нам свадебные марши,
Коль в кармане ни гроша,
Что нам свадебные марши,
Если выжжена душа.
Дети мудрого пророка,
Богом избранный народ,
Дети мудрого пророка,
Что молились на восход.
Всех, и правых, и виновных
Даже время не бранит,
Всех, и правых, и виновных
Сторожит немой гранит.
Можно черпать здесь горстями
Счастье с горем пополам,
Можно черпать здесь горстями
Всё, что дал нам Авраам.
Чтобы в той дороге дальней
Было грустно и светло,
Чтобы в той дороге дальней
Победить смогли мы зло.
И пройти сквозь пепелище
У обугленных ворот,
И пройти сквозь пепелище,
Зная, что никто не ждёт.
Улыбнуться снова небу,
Первой капельке дождя,
Улыбнуться снова небу,
В неизвестность уходя.

Декабрь 2004.

В. ЛИВШИЦУ

Ещё один рубеж преодолён.
Парит над нами дым воспоминаний.
Твой долгий путь любовью озарён,
И кубок полон сладостных мечтаний.

Наперекор звереющим ветрам
Ты не прогнул натруженные плечи
И не польстил бесчувственным богам,
Что зажигают в тёмном небе свечи.

Хоть ты менял страну и города,
Душой всегда спешишь по зову века.
Вот в небе снова вспыхнула звезда,
Прославив день рожденья человека.

Март 2007.

СКРИПАЧУ Я.ХЕЙФЕЦУ

Неповторимый голос нежный,
То ласковый, то безмятежный,
То в пене рвущийся поток,
В нем мести праведной зарок.

Любви печальной, безысходной
Звучал тот голос благородный
И верой в вечность бытия
Под шум весеннего дождя.

И образ дивный и прекрасный,
Такой томительный и ясный,
Рождал воображенья взлет
Под звуков сладостный полет.

1989 год.

СТАРОМУ ДРУГУ

В песках священной Палестины,
Где каждый шаг – змеи укус,
Бредем мы, словно Алладины,
Неся веков прошедших груз.

Здесь все не так, здесь все постыло,
Лишь на зубах хрустит песок.
С барханов в даль глядим уныло
На этот бренный уголок.

Нам снится белая Россия
В снегу, как в праздничной фате.
Нет на земле ее красивей,
Хоть правят вечно ей не те.

1991.

А Д Е Л И НЕ
Родилась 15 мая 2006 года

Из бездны чувств исторгнутого рая
Взошла на трон царицею АДЕЛЬ.
В глазах огонь, осанка неземная,
И голос, что волшебная свирель.

Глядит на мир восторженно и смело,
Вопросом отвечая на вопрос,
И новым чувствам просто нет предела.
Она – букет из чистых нежных грёз.

Июнь 2006.

РУССКОЕ ЭХО

Манящий остров светлой дали,
Надежды рдеющий рассвет,
Аккорд таинственной печали,
Погибших звезд летящий свет.
Искрится неба отраженье,
Кружит под нами шар земной.
Мы эха русского смятенье,
Звучим надорванной струной.

Март 2006.

А.Т.

Души неуловимое движенье,
Летящий звук осмысленных речей,
Щемящий взгляд, руки прикосновенье
В вечернем мраке гаснущих свечей.

Не всё так просто в кающемся мире,
И я стою, безумный, на краю,
Срывая голос, плачущий в эфире,
Кричу: Мой Ангел, я тебя люблю.

Август 2006

Г.А.

В ней что-то есть от утренней прохлады,
Скользящей возле кромки облаков,
Где первый луч, не ведая преграды,
Ведет зарю к пристанищу богов.

В ней что-то есть от таинства молчанья,
Безумия утраченной мечты,
Бессмысленной надежды и страданья,
Журчащей родниковой чистоты.

Июнь 2006.

ПОСВЯЩЕНИЕ

Маше Ненартович*

Душа полна недоуменья.
Зачем чуть выросший цветок,
Рождённый эхом изумленья,
Испив живой воды глоток,
Увял, растаял в звёздной дали,
За кромкой плачущих планет.
С глазами, полными печали,
Поник несправедливый свет.
Молчат восторженные краски,
Им снится птиц летящих клин,
И неба будущие сказки
Её не созданных картин.
Звезда вздохнула и погасла,
Но свет летит сквозь толщу лет.
Судьба печальная прекрасна
За кромкой плачущих планет.

"Машенька", 2006.

Сентябрь 2006

ЮБИЛЕЙ БРАТА

Какое прекрасное время
Нам дарит загадочный мир.
Событий нависшее бремя
Звенит, переполнив эфир.

Романы стекают рекою
Сквозь толщу растраченных лет.
Звезда над твоей головою
Струит ослепительный свет.

Судьба пилигрима хмельная –
Грядущих успехов зарок,
Ворота желанного рая,
Где правит всесильный пророк.

Летишь, покоряя пространство,
Друзей одаряя теплом.
Тобой возведенное царство
Мы славим за этим столом.

10 июля 2006 г.

Раздел девятый Поэмы и баллады
«За миг несказанной свободы
Я жизнь свою готов отдать...»

ИКАР И ДЕДАЛ

Поэма

Скала над морем. Одинокий
Стоял задумчиво Икар.
И мир, прекрасный и жестокий,
Струил загадочный нектар.

Долины в праздничном убранстве,
Небес бездонных бирюза
В своем неистовом упрямстве
Слепит уставшие глаза.

Стада с набухшими боками
Плетутся сонною гурьбой,
Река прохладными волнами
Несет полуденный покой.

ИКАР:
Во мне бушует дух свободный,
Не в радость терпкое вино.
Скажи, Дедал мой благородный,
Подняться в небо мне дано?

За миг несказанной свободы
Я жизнь свою готов отдать.
Ужель в оставшиеся годы
Мне звезд вблизи не увидать?

Наш мир – сплошное принужденье,
И каждый день тоска грызет.
Страшит земное притяженье,
Манит заоблачный полет

ДЕДАЛ:
Опомнись, женщиной рожденный,
Не могут смертные летать.
Колодец вечности бездонный
Ответ тебе не сможет дать.

Молчи, а то услышат боги.
Не гневь их глупостью своей.
Нет лучшей у тебя дороги.
Иди, смирись и не жалей.

ИКАР:
Я слышал, в молодости буйной
Ты спорил с собственной судьбой,
Мечтою дерзкой и безумной
Нарушил свой земной покой.

Ты нечестивым продал душу,
Чтобы загадку разгадать.
Поверь, я искренен, не трушу,
Пусть смертен, но хочу летать!

Когда орел, расправив крылья,
Парит над бездной в вышине,
Я полон жалкого бессилья.
Ты помоги подняться мне.

ДЕДАЛ:
Оставь бесплодные идеи,
Друзья зовут тебя на пир.
Желанья – жалящие змеи
И ядовитый эликсир.

Любви наполненную чашу
До дна смелее осуши
И дружбу преданную нашу
Рубить под корень не спеши.

ИКАР:
Что дружба – дым воспоминаний,
Меня не трогают они.
Лишь плен обманутых желаний
Несут промчавшиеся дни.

Любовь – пустячная затея,
Перебродившее вино.
От лжи безудержной немею,
Мне вновь влюбиться не дано.

ДЕДАЛ:
Построй корабль. В путь далекий
Плыви без страха по волнам,
И дух свой, гордый и высокий,
Неси к прекрасным городам.

Там есть таинственное царство.
Узнаешь про судьбу свою.
И мыслей глупое упрямство
Покинет голову твою.

ИКАР:
Ответь, откуда дует ветер,
Плывет волшебная луна,
И в этот летний теплый вечер
Куда уходит спать она?

Что видит солнце в час восхода,
Где зреет разума зерно?
Зачем такая мне свобода,
Коль мне взлететь не суждено.

ДЕЛАЛ:
Ты убедил меня, приятель.
Я помогу тебе, но знай –
Пошлет проклятие создатель.
Ты будь готовым – не зевай!

Я дам тебе большие крылья,
Мечту беспечных юных дней,
Души истерзанной усилья –
Лети, мой сын, и не робей.

ИКАР:
Ты праведник и мой спаситель,
Подай мне знак в урочный час.
Я буду ветра повелитель
И с высоты взгляну на вас.

Увижу горы и долины,
Паря с орлами в вышине,
В снега одетые равнины,
Корабль, плывущий по волне.

ДЕДАЛ:
Не забывай: людская зависть
Страшней проклятия богов.
Пускай тебя не тронет жалость,
С людьми будь стоек и суров.
Слова опаснее кинжала,
Молва растопчет и сгноит.
Язык – отточенное жало,
Кого захочешь, убедит.

ИКАР:
Мне часто снились сны такие,
Где среди туч и облаков
Я видел звезды золотые,
Красу не прожитых веков.

Там птицы, песни распевая,
Купались в небе голубом
И, надо мною пролетая,
Манили в свой волшебный дом

х х. х

По утру со скалы высокой
Икар на крыльях полетел.
Крик устремил к звезде далекой :
«Смотрите, боги, я посмел!

Вам не понять моих мечтаний,
Души, загубленной навек,
Любви таинственных признаний,
Ведь я всего лишь человек".

О, ужас! Боги всполошились:
«Он полетел нам всем назло!»,
И сострадания лишились –
Сожгли надменное крыло.

Июнь 2005.

ПРОКЛЯТЬЕ ЦАРИЦЫ

БАЛЛАДА

Парит над троном опахало.
Царица с выжженной душой
Глядится в зеркало кинжала –
В нем образ львицы молодой.

Любви забытое мгновенье
На шее стиснуто кольцом,
И душит горькое прозренье.
Она стоит перед Творцом.

Молитва брошена в пучину,
Где правит грязная молва,
Несет в потухшую долину
Проклятий вечные слова.

К ней странник больше не вернется –
Судьбой ниспосланный удел.
Пусть кровь предателя прольется
И прекратится беспредел.

Ведь ей, укутавшись обманом,
Он клялся, душу раскрывал.
Клокочет ненависть вулканом:
Не должен жить, кто столько лгал.

Не будет с ним стоять другая
У заколдованной черты.
Им не найти ворота рая
Среди звенящей пустоты.

Ей мнится в зеркале кинжала
Поляна, свадебный шатер.
Соперница у покрывала
Зажгла пленительный костер.

Пирует, весело смеется
Неугомонный круг гостей.
Вино рекой проворной льется
В огне бушующих страстей.

Заря уставшая восстала,
Лучом оплавила шатер.
Шальная осень запоздала,
Багряный разбросав ковер.

Две пары глаз остекленели –
Сбылось пророчество небес.
Цветы степные побледнели,
И зашатался черный лес.

Парит над троном опахало.
Царица с выжженной душой
Глядится в зеркало кинжала
С неодолимою тоской.

Октябрь 2005.

САМСОН И ДАЛИЛА

Песчаный берег Палестины.
Шумит и пенится прибой.
Бредут уставшие раввины,
Тележку тянут за собой.

На ней под жалким покрывалом
Ютится баловень судьбы.
Пустынный ветер жгучим жалом
Кроит прощальные мольбы.

Ужель Самсон, бессмертный воин,
Перешагнувший свой предел,
Столь жалкой участи достоин,
Проклятье кто послать посмел?

Защитник мудрого народа,
Поклонник таинств красоты,
Дитя порочного восхода,
Наперсник Солнца и Луны.

Властитель бренного пространства,
Несущий силу в волосах,
Любимец сказочного царства,
Где тают звезды на холмах.

Но где ж волос волшебных сила?
Пожары стелются кругом.
Его наложница Далила
Пирует, тешится с врагом.

Филистимлянка покорила,
Земной нарушила покой,
Себя на ложе не щадила,
Тащила в бездну за собой.

Как устоять, когда движенья
Влеченья нежного полны.
Смущенье, искренность, презренье
Разят его из темноты.

Точнее стрел любовь вонзает
Кинжал в наивного слепца,
Смертельным ядом оседает
В сгоревшем теле мертвеца.

Самсон острижен под барана,
Далила кривит алый рот.
Вино пролито из стакана.
Кто этих женщин разберет...

Разрушен город: топот, крики,
Шакалы сытые кружат,
Светил мигающие лики
Уж никого не удивят.

Песчаный берег Палестины.
Шумит и пенится прибой.
Бредут уставшие раввины,
Тележку тянут за собой.

Февраль 2006.

ЧИНГИСХАН

Поэма

Рассыпав звезды по пригоркам,
Взошла беспечная Луна,
Сбирая память по задворкам,
Печально свет струит она.

Под ней погосты и равнины,
Леса, озера, камыши.
Мечом рожденные былины
Парят в растаявшей тиши.

Река, серебряной волною
Разрезав гору пополам,
Поит живительной водою
Нерукотворный дивный храм.

В лесу таится волчья стая,
Олень трубит в победный рог.
Небрежно гранями играя,
Разит бесчувственный клинок.

Врагов – за дикое коварство,
Друзей, забывших свой удел.
Пылит потерянное царство
Под свист монгольских острых стрел.

* * *

Плетется раб, гремя цепями,
Истерты ноги до костей.
И ночи тянутся за днями
Среди безмолвия степей.

Без крошки хлеба и ночлега
В пути, уже который год,
Раб задыхается от бега
И проклинает небосвод.

Не подобает жизнь такая,
Тоска щемящая берет.
И, горло сторожа сжимая,
Он цепи проклятые рвет.

Пьянит желанная свобода,
Кровит заблудшая душа.
Рожденный таинством восхода,
Раб внемлет звездам, чуть дыша.

Вдруг слышит он: «Бесстрашный воин,
Взгляни на Землю с высоты,
Ты быть властителем достоин –
Исполни давние мечты.

Пусть не смутят тебя пророки,
Что спят в заоблачной тиши.
Ты окровавленные строки
Своей рукою напиши.

Не подставляй под стрелы спину,
Коня в погоне береги.
Когда взберешься на вершину –
Умолкнут злейшие враги".

* * *
И нареченный Чингисханом
В ушко игольное пролез.
На белом войлоке орланом
Вознесся прямо до небес.

Спешат под знамя Чингисхана
Башкир, татарин, стар и млад,
И имя мудрого кагана
Сто раз на дню боготворят.

Глазами желтыми сжигая,
Сверкая золотом доспех,
Несет галопом волчья стая
Свой ослепительный успех.

И рвутся нервы нитью тонкой,
Копыта вертят шар земной,
Звенит душа монетой звонкой,
Вздыхая пущенной стрелой.

С мечом в дороге веселее,
Спешит проворная судьба,
И нету призрака страшнее,
Чем власть восставшего раба.

Трепещет мир пред Чингисханом,
Что послан Богом побеждать.
И враг, истлевший под курганом,
Уже не сможет власть отнять.

Конем истоптаны равнины,
Покрыты пеплом города,
Пылают заревом долины,
Бредут понурые стада.

Скрипят дорожные телеги,
Уходит время в никуда...
Готовит новые набеги
Непобедимая орда.

Везде, от моря и до моря,
Лишь победитель Темучин
Стремит свой бег, с ветрами споря,
Степи монгольской исполин.

* * *

Шатер раскинут над курганом,
Зима поземкою кружит,
Над умирающим каганом
Жена несчастная сидит.

Рукою дряхлой водит старость,
Бредет за ханом по стопам.
И дней оставшаяся малость
Несет презрение векам.

Шаманы, лекари и слуги
Не могут бедному помочь.
Расседлан конь, висят подпруги,
И бесконечно длится ночь.

Май – июнь 2005.

ВОИН И СМЕРТЬ

Баллада

На поле брани тьма сгустилась,
Не шелестит ковыль степной,
Здесь ива плакать разучилась,
Склоняясь над скорбною рекой.

В разрывах чёрного тумана,
Среди мечей, щитов и стрел,
Под сенью едкого обмана
Смерть завершает беспредел.

Слюну глотает: пир в разгаре,
Хор призраков на высоте,
Импровизирует в угаре
Предсмертный реквием в котле.

Во мгле, над степью опалённой,
Разнёсся возглас: "Я живой!".
И над землёю изумлённой
Поднялся воин молодой.

"Ты жив – как глупо, - смерть сказала,-
Твоя причуда не нова.
В существованьи толку мало –
Одни лишь сладкие слова.

Рождённый в муках проклят Богом:
Болезни, голод, суета.
Лишь только выйдешь, за порогом
Смущает ложью красота.

Там правда с завистью бранится.
Кто всех важней – не всё ль равно…
Незваный гость к тебе ломится –
Ты запер дверь, а он – в окно.

А дума о насущном хлебе,
Ночей бессонных горький дым?
Закат погас в холодном небе.
Ты попрощайся, воин, с ним.

Дороги вечное страданье,
Где ноги сбиты до крови,
Неодолимое желанье
Всепоглощающей любви.

Речам бессмысленным внимая,
С душой истерзанной, без сил,
Спеши ко мне. Дороже рая
Покой заброшенных могил".

"Ты лжёшь, старуха, мир прекрасен
В своей наивной наготе.
Пусть для доверчивых опасен,
Что толку в вечной пустоте?

Пускай иссохшая телега
Скрипит – дорога не легка.
В кармане зябнут крошки хлеба,
И гром взрывает облака.

Судьбой подарено мгновенье,
Прожить его не всем дано.
Оно как солнца озаренье,
Пьянит, как терпкое вино.

Прикосновение восхода,
Губ сладкий привкус на ветру,
Когда желанная свобода
Тебя встречает поутру.

Всё сжато в окрике мгновенья.
Я о пощаде не молю,
Мой дух не ведает сомненья,
Я жизнь свою не уступлю".

"Ты дерзок. Ладно, нет мне дела,
Кого любил, кого прощал,
И у последнего предела
Кого, рискуя, защищал.

Всё пролетит, любовь и слава,
Гадай на картах, не гадай.
Жизнь – быстротечная забава.
Я вновь вернусь – ты так и знай!"

Рассвет окрасил берег сонный,
Где под малиновым шатром
Заснул храбрец неугомонный
Весь в одеяньи золотом.

Февраль 2007.

КОРАБЛЬ-ПРИЗРАК

Рожденный небесною карой,
Сын Марса и бледной Луны,
Корабль легендою старой
Маячит на гребне волны.

Ему не страшны ураганы,
Он вечный скиталец морей.
Боятся его караваны
Спешащих в поход кораблей.

Дурная примета на море,
Коль встретишь его на пути.
Он весь как безмолвное горе,
И нам от него не уйти.

Напрасны молитвы, стенанья,
Не ведом Всевышнему страх.
Ему надоели признанья
И душ упокоенных прах.

Когда-то весёлой кометой
Летучий Голландец парил,
Душою, любовью согретой,
Со звездами он говорил.

Планеты кружили в пространстве,
Сплетая небесный удел.
В восторженном светлом убранстве
Он лихо меж ними летел.

Юпитер, сплошное коварство,
Любимец бессмертных богов,
Поставлен на вечное царство
Средь музыки тающих снов.

Завистливым взглядом обводит
Кометы загадочный круг
И ядом смертельным исходит,
Всё в пыль превращая вокруг.

Кочует Летучий Голландец,
Безверья звенят кандалы.
Тускнеет светящийся глянец,
Разлукою чувства полны.

Лишь там, высоко над Землёю,
Свобода сверкает огнём.
За чёрной загадочной мглою
Легенды слагают о нём.

Июль 2006.

МЕЖДУ РАЕМ И АДОМ
Трагикомическая история

В своей обители стерильной,
Уставший от забот мирских,
Рукой могучей и всесильной
Стращал бог ангелов своих.
Чтоб невзначай не проглядели
Деяний мерзких сатаны,
Его шаги предусмотрели
И были господу верны.

1-й ангел:
Взмолился ангел: "Нет с ним слада,
Хитер разбойник и умён,
Мутит речей его услада,
Мой дух смиренный разорён.
Вишу, как муха в паутине,
В глаза ему боюсь взглянуть,
То на костре я, то на льдине,
И страхи сковывают грудь".

2-й ангел:
"Вчера ко мне в окно стучался,
В вине грозился утопить.
Он над тобой, господь, смеялся
И рай грозился развалить.
Во сне явился, окаянный,
За палец, подлый, укусил,
Шипел, что друг он мой желанный,
Слезами душу иссушил".

3-й ангел:
"Помилуй, отче, дух мой грешен,
Поддался зову сатаны,
Я в непристойности замешан,
И чувства мерзости полны.
Он в сад завёл, где бродит Ева,
Велел вкусить запретный плод
И у порушенного древа
Засеять маков огород".

Господь:
"И вы, скаженные, молчали!
В капусту всех вас изрублю,
Ужасно нервы измотали,
Из рая выгнать вас велю.
Позвать рогатое созданье,
Из преисподни привести!
Его притворное признанье
Не сможет кару отвести".

Дьявол:
"Я здесь, о, отче всемогущий,
Прошу, здоровье береги.
Един в трёх лицах вездесущий,
Да не смутят тебя враги.
Давай схлестнёмся в честном споре!
Остынь, присядь, попей воды.
Мы вместе в радости и горе,
Судьбой предсказанной горды".

Господь:
"Ты что, совсем рехнулся спьяну,
Кто здесь хозяин, ты забыл?
Понюхал сладкого дурману,
Себя блаженным объявил?
Всмотрись, увидишь отраженье
Барана в вшивых волосах,
И глаз лукавых вожделенье,
Как у паршивых росомах".

Дьявол:
"Ты оскорбить меня стремишься?
Учти, что я неуязвим.
И надо мною зря глумишься –
Давай за жизнь поговорим.
Подумай, что во мне плохого?
Взгляни, как грешники живут:
Гуляют, пьют, не чтят святого,
Любимым бабам вечно врут.
Набиты золотом карманы,
Машины, виллы, острова…
Они коварные буяны,
И всё им в жизни трын-трава"

Господь:
"Не зарывайся, умник жалкий,
Ты о бессмертии забыл,
На трюки гадостные падкий,
Ты грешных разум возмутил.
Не ропщет созданный из праха,
С него довольно простоты,
Забвенья жалостная плаха
Уж не грозит из темноты".

Дьявол:
"Я тоже слышал эти бредни,
Но жизнь дана всего лишь раз,
К чему заумные обедни,
Коль кров пустой, замылен глаз?
Скрипящий иней на одежде,
Детей голодных суета,
Долги кусаются, как прежде,
И оскорбляет пустота.
Не лучше ль жизнью наслаждаться,
Какой от проповеди толк?"
Господь вдруг бросил улыбаться
И в замешательстве умолк.

Ноябрь 2006.

ОТШЕЛЬНИК
Замучен думой неустанной,
Склоняясь над чёрною рекой,
С луной поссорившись незваной,
Сидит отшельник, весь седой.

Лес затворил свои чертоги,
Застыла мраком тишина.
Нет ни тропинки, ни дороги,
Ночь возмущения полна.

Пещера – затхлое жилище –
Уже не помнит дым костра.
Вся жизнь – сплошное пепелище,
Без веры, солнца и добра.

Свой взор отшельник обращает
К пустым, никчемным небесам,
Но только тень луны спадает,
Скользит по скорбным берегам.
Поэт с восторженной душою
Был целый свет любить готов,
Над одержимою судьбою
Кружило таинство миров.

Весны волшебные картины,
Подружки розовая грудь,
Тропа рассыпанной малины,
Глаза, что не дают уснуть…

Но незаметно в час цветенья
Вползла завистливая мгла.
Без аромата вдохновенья
Вдруг потускнели зеркала

Бездонных глаз любви неспетой,
Что гнётся веткой на ветру,
Холодной осенью, раздетой
С похмелья на чужом пиру.

Сплелись предательство, измена,
Друзей продажная хула.
Он еле вырвался из плена,
С души упала пелена.

Замучен думой неустанной,
Склоняясь над черною рекой,
С луной поссорившись незваной,
Сидит отшельник, весь седой.

Ноябрь 2006.

Раздел одиннадцатый
«И звучал в убегающей дали
Тот простой и знакомый мотив…»

Незаметно года пролетели,
Мы их просто не стали считать.
Все, что в жизни мы сделать успели,
Только сердцем возможно понять.

ТАНГО НАШЕЙ ВСТРЕЧИ
Слова: Ханан Токаревич
Музыка: Артур Бродский
(Песня)

Плыл апрель в серебристом тумане.
Сад весенний рассыпал цветы.
И кружились в любовном дурмане
Я и ты, я и ты, я и ты.
Звезды падали, путь освещая,
Волны бились о берег морской.
Говорил я: «Моя дорогая!»,
Ты шептала: «Единственный мой!»

Припев: Танго, нашей встречи танго.
Пела скрипка, и играл аккордеон.
Танго, нашей встречи танго.
Твоя улыбка и бокалов звон.

Незаметно года пролетели,
Мы их просто не стали считать.
Все, что в жизни мы сделать успели,
Только сердцем возможно понять.
И звучал в убегающей дали
Тот простой и знакомый мотив,
Снова чайки над морем кричали,
В этот миг обо всем позабыв.

Припев.

Сентябрь 2004.

СЕРЕБРЯНАЯ СВАДЬБА
Слова: Ханан Токаревич
Музыка: Артур Бродский

Песня

Я прошу, обратите вниманье,
Я ни словом, ни жестом не лгу.
Вот невеста – очарованье,
Вот жених, что пред нею в долгу.

Ах, как будто, недавно все было...
Поцелуи, свиданья, цветы,
И летело желанное «милый»,
И парило «любимая, ты...».

Мир казался безоблачно ясен,
Солнца луч нас будил по утру.
И рождения миг не напрасен,
Весь в сиренево-белом цвету.

Жизнь летит колесницей лихою,
Мы не знаем, что ждет впереди.
«Только б ты была рядом со мною,-
Просит он, - только не уходи».

Я прошу, обратите вниманье,
Я ни словом, ни жестом не лгу,
Вот невеста – очарованье,
Вот жених, что пред нею в долгу.

Май 2000.

 

ЗВЁЗДНЫЙ ДОЖДЬ
Слова: Ханан Токаревич
Музыка: Артур Бродский

Песня

Ты в глаза мои, попробуй, загляни.
Там лишь пепел неразгаданных желаний,
Пролетевшие так безнадёжно дни,
Неоконченный роман воспоминаний.

ПРИПЕВ: Звёздный дождь, ты спешишь ко мне навстречу.
Звёздный дождь, вдруг пройду и не замечу.
Звёздный дождь, ты как робкое признанье.
Звёздный дождь, ты как первое свиданье.

Кружит ветер белых яблонь карусель,
Разметая по земле шальную вьюгу.
Нам с тобой объятья распахнул апрель.
Как до этого мы жили друг без друга?

ПРИПЕВ………

Мы бредём с тобой по гулкой тишине,
Утро нам свои ворота открывает,
А над нами в бесконечной вышине
Звёздный дождь по звёздным картам нам гадает.

ПРИПЕВ………….

Февраль 2007.

ИДУ К ТЕБЕ
Слова: Ханан Токаревич
Музыка: Артур Бродский

Песня

Мне цыганка нагадала
Целый ворох доброты.
"Отправляйся в путь, - сказала,-
В даль, где сбудутся мечты.
Посох твой – душа поэта,
Компас – бледная луна,
На краю весны и лета
Ты получишь всё сполна".

ПРИПЕВ: Где-то там, за поворотом,
Перекрёсток трёх дорог,
Где-то там, за поворотом,
Сыплет звёзды Козерог.
Там живёт моя Полина,
Там сады цветут весной.
Ждёт меня моя Полина,
К ней спешу я, сам не свой.

Сквозь пустыни и метели
Путь завещанный лежит,
Где весенние качели
И лесами путь закрыт,
Где волнуется, играя,
В море синяя волна,
Ждёт меня моя родная
У раскрытого окна.

ПРИПЕВ………..

Стынут в небе тучи злые,
Застилает путь туман.
Бродят призраки немые,
Разжигают свой кальян.
Вяжут из неверья сети,
Адом брызжут на беду.
Ветки хлещут, словно плети,
Ну, а я к тебе иду.

ПРИПЕВ………..

Февраль 2007.

АШДОДСКИЙ ВАЛЬС
Слова: Ханан Токаревич
Музыка: Артур Бродский

Песня

Есть много стран, разбросанных по свету,
Как много в мире разных городов,
Но о тебе сложил я песню эту,
Свою судьбу с твоей делить готов.

 

ПРИПЕВ Мой дом Ашдод, мой город нежный.
Как я люблю твой светлый лик.
Мой дом Ашдод, святой и грешный,
К твоим огням я так привык.

Встают над морем тихие рассветы,
Спешит на берег ласковый прибой.
Мы все твоею добротой согреты,
Мой белый город, я горжусь тобой.

ПРИПЕВ…………………

Танцуют вальс цветущие бульвары,
Рекламы разноцветные горят.
А по ночам влюбленных ходят пары,
И звезды в небе с ними говорят.

ПРИПЕВ…………………

П И А Н И С Т
Слова: Ханан Токаревич
Музыка: Артур Бродский

Песня

В полутьме ресторанного зала,
Отрешенно от жизни мирской
Одинокая лира звучала
Над разбитой рояльной доской.
Пианист в наутюженном фраке
Плел ему лишь знакомый сюжет,
Тихо пальцы скользили во мраке
По руинам растраченных лет.

Припев: Воспоминания души,
Расстаться с ними не спеши,
Плывут над нами заколдованные звуки.
Рояль тихонько пел про нас,
И нам не верится сейчас,
Что мы вернулись, будто не было разлуки.

 

Зал застыл в ожидании чуда,
Все сплелось во единую нить,
И грехов непомерная груда,
Что в душе невозможно носить,
И дорога извечных скитаний,
Кровь и пот в придорожной пыли,
И разбитая чаша желаний,
Что в пути сохранить не смогли.

Припев

Январь 2004.

ПОДАРИ МНЕ ПЕСНЮ
(Песня)
Слова: Ханан Токаревич
Музыка: Артур Бродский

Летят по небу журавли,
Холодный вечер землю студит.
Любовь свою мы не нашли –
Пусть время нас с тобой рассудит.
Ты снова в дверь стучишь ко мне,
Мы все слова давно сказали,
В той синей, бесконечной дали
С тобою были мы во сне.

Припев: Подари мне дождик, тихий летний дождик,
Придержи поводья своего коня.
Подари мне солнце, подари мне ветер,
Подари мне песню, песню про меня.

Молчит мой телефон в ночи,
Мне так тоскливо и уныло.
Прошу тебя, ты не молчи,
Душа моя совсем остыла.
Холодный дождь стучит в окно –
Печальной осени примета.
Грущу один на склоне лета,
А ты мне снишься всё равно.

Припев

Я знаю, что ты тоже ждешь
И бродишь одиноко где-то.
И может, наконец, поймешь,
Куда девалось наше лето.
Все вспоминаю горечь слов
И то последнее прощанье.
Мое заветное желанье –
Услышать звук твоих шагов.

Припев
Июнь 2004.

ПОСЛЕСЛОВИЕ
Слова: Ханан Токаревич
Музыка: Казачкова

Песня
Памяти погибших в теракте
в «Дельфинарии» 1.06.2001.

Среди несказанной печали
Мечты растоптаны в крови.
Мы от бессилия кричали,
От состраданья и любви.

Сквозь те же раны кровь сочится,
На мне видны следы гвоздей.
И смерть, коварная волчица,
Мне шепчет: «Сдохни, иудей!»

Я там, в безжизненной пустыне,
Враги все гонятся за мной.
Повешен я на Украине,
Старик с разбитой головой.

Я там, в Освенциме сожженный,
Вот я лежу на мостовой,
Не сломленный, не обозленный-
Я вечный жид, и я живой!

Июнь 200.1

ПЕСНЯ ПИРАТА
Слова: Ханан Токаревич
Музыка: Артур Бродский

Песня

Играет кровь в предчувствии развязки,
Мы белым днем идем на абордаж.
О нас давно рассказывают сказки
И славят наш бесстрашный экипаж.

Нам тесен мир закованной свободы
И нипочем неписанный закон,
И не страшны тюремные колоды.
Петля на рее – наш кошмарный сон.

Готовы к бою старые мушкеты,
Нас не сдержать железным якорям.
Под парусом рождаются сонеты,
И ветер их разносит по морям.

Мы прокляты и ромом лечим души
На острове погибших кораблей.
По морю ходим , будто бы по суше,
В фарватере негаснущих страстей.

Июнь 2006.

ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ. ДРУГ?
Слова: Ханан Токаревич
Музыка: Артур Бродский

Песня

Что с тобою, мой друг, на себя посмотри,
Колешь вены, наркотик глотаешь.
Твоё сердце растоптано в чёрной пыли,
Что ты делаешь, не понимаешь?

Жизнь проносится мимо, не слышно друзей,
Тени чёрные спят под глазами.
Сны твои – это стаи голодных зверей
С окровавленными головами.

Ищешь деньги, насилуешь, режешь и пьёшь,
Кайф оплачен монетою звонкой.
Что с тобою, мой друг? Ты совсем пропадёшь
Со своею проклятою ломкой.

Ты в болоте увяз, смерть стоит за углом.
Жизнь твоя, что потерянный остров.
Но ты можешь вернуться в заброшенный дом,
Хоть я знаю, что это не просто!

Декабрь 2006.